Моленсоух. История одной индивидуации. Макс Аврелий
но я прихватил с собой спички. У входа, насобирав всего, что годилось для горения, в частности кусок рубероида и какие-то бумаги, я сделал из этого «гербария» сверток и поджег его. С факелом я вошёл в здание и по коридору направился прямиком к туалету. Под светом настоящего костра в моей руке на противоположной от входа в туалет стене я увидел нечто похожее на миниатюрную «Гернику». Понятно, что все это было создано Олегом в тот вечер. Здесь были знакомые персонажи (скелеты, голые женщины, черти, коровьи головы и т. д.) но мне было не до разглядывания рисунков, я искал надпись и нашёл её под самым потолком. Непонятно было, как Олег дотянулся туда, но это был Олег и в его способностях я не сомневался. Я поднял факел над головой и стал пытаться прочесть комбинацию из трёх слов. Это было похоже на головоломку. Но, всматриваясь, я заметил, что два слова написаны чем-то черным, скорее всего углем, а одно – красным, точнее бурым, возможно моей кровью… Затем я понял, что слова, написанные углём, расположены выше слова написанного кровью. Значит, надо попытаться прочитать их, не обращая внимания на красное, точнее бурое, слово. Я стал складывать буквы одна к другой, иной системы чтения у меня тогда не было. Первое же слово озадачило и смутило меня. Никто ранее не произносил его при мне… Я стал пытаться произнести его в слух, и когда это стало получаться, то есть когда я стал отчетливо произносить по порядку слоги, составляющие его, то получалось слово «КРО-ВО-БЛУД-НЫЙ». Что-то мне показалось в нём знакомым. Нет, раньше я его не слышал, и всё же было ощущение, что я знаю это слово, а точнее было ощущение, того, что я знаю, что оно обозначает. Я стал складывать второе слово и по его первым буквам понял, что первый слог это «Менстра», а далее: «С», «П», «Е», «Р», «М»… получалось «МЕНСТРАСПЕРМ!». Эти слова я вспомнил сразу, я узнал их от Сашки Родиной в тот вечер, закончившийся гвоздем в моей руке… На долю секунды у меня это вызвало улыбку, но когда первая капля расплавленного рубероида упала мне на руку, стало не до смеха. Кроме того, коридор стал наполняться дымом, от которого сначала я начал кашлять, а потом у меня стали слезиться глаза. Надо было прочесть третье слово, но это можно было сделать, только изо всех сил подтягиваясь на цыпочках. При этом необходимо было опираться одной рукой на стену, а другую надо было тянуть вверх. Это как будто спрятанное под двумя другими Слово хоть и было бурым, было написано очень невнятно и эти чёртовы жирные угольные буквы поверх него путали всё в моей голове. Итак, первая буква «Л», вторая тоже… Нет, первая «М». Вторая точно «О», третья, или опять «М» или… Тут мою руку снова пронзила жгучая боль. Я вскрикнул и выронил факел. От боли я заплакал. А может от обиды, что рядом со мной нет никого, кто может помочь мне. От того, что я понимал это всем своим существом – всё, что я делал здесь, почему-то касалось только меня, несмотря на то, что мне только пять лет. Может быть хорошо, что тогда я не знал слова, отчасти являвшего суть происходившего со мной, иначе, наверное, мне стало бы ещё хуже, потому, что этим словом было «Одиночество». И то что оно означает, обозначилось в моей судьбе