Звезда Суламифи. Зиновья Душкова
токами Любви к ней. И оно ответило: «Люби!..» Я знал, что ждёт её, если прикоснусь к ней: она не сможет жить… Но любовь моя была гораздо сильнее той смерти, что поджидала возлюбленную сердца моего. И я принял вызов, что бросила нам судьба.
Лучи полуденного Солнца слились в великом унисоне, и я знал, что она ждёт меня, утомлённая зноем внешним и внутренним, что гораздо мощнее способен испепелять жаром нестерпимым. Она пылала в Огне. И, охваченная Пламенем воскрешённой Любви, сама походила на рубиновый камень, что сиял на руке её. Ах, Суламифь, Суламифь, отчего дано знать мне все грёзы твои и при этом видеть путь, что уготован тебе судьбою?!.. Но не отчаяние владело сердцем моим, а великая жажда земной Любви, ибо Небесная Любовь уже была познана мною.
Господи, отверзни мне очи и дай испить кубок Любви, коснувшись устами земными этих рубиновых губ возлюбленной моей! Я вижу, как они шепчут молитву, призывая Отца Небесного с единственною целью: дать свидание новое… Услышь меня, Суламифь, я здесь, рядом с тобой! Разве ты не чувствуешь моих незримых рук, что нежно касаются ладоней твоих, увлажнённых от слёз отираемых?! Огнём сердца своего осушу я эти капли и светлым именем Любви покрою поцелуями глаза твои незрячие…
Я долго ждал рассвета, чтоб в час ранний устремиться к моей единственной и вновь встретить её среди виноградника густого. Но день явил иное назначение: я должен был принести себя в жертву этим людям, что ждали слова моего… И закат Солнца пропел мне песнь надежды, пытаясь все токи сердца моего устремить в сияющее завтра.
Луч Четвёртый
Ты такая же маленькая, как эта виноградинка, но уже достаточной зрелостью обладаешь, – прошептала Суламифь, бездумно глядя на спелую гроздь винограда…
Ей казалось, что эта зрелая кисть сумеет приблизить её к тайне, и она разглядит сокровенный смысл тех слов, что произнёс Соломон. Как же ей хотелось разгадать эту загадку, что была связана с нею! Каждая малая виноградинка была тождественна ей, но ни одна не могла нарушить печати безмолвия своего. Суламифь молила к незримому Богу в поисках ответа на вопрос, но Отец Небес как будто не слышал её. Все молчали. Она приложила камень к тугой кожице плода, и прикасание перстня как будто оживило нечто внутри молчаливого создания. Рубин был волшебным! Он снял печать безмолвия, и, кажется, весь мир заговорил.
Она вдруг увидела себя на другой планете, что была несколько вытянута, как крупная спелая виноградина. Суламифь чувствовала, как планетное тело вращается. Это вращение напоминало ей некое головокружение: так бывает, когда ты безумно рад чему-то. А этот мир был полон Радости: это чувствовалось во всём.
Суламифь подошла к розе, чей белоснежный цвет привлёк её внимание. Конечно, этот цветок нельзя было сравнить с его земными собратьями, ибо нежность лепестков, излучающих некий таинственно разрежённый свет, ни с чем нельзя было сравнить. Вдохнув божественной свежести аромат, Суламифь будто прозрела. Она знала, что здесь её дом, и даже могла бы указать