Океан аргументов. Цонкапа Лосанг Драгпа
не в той омраченности, что цепляется за несуществование и является омраченным неведением (rmongs-pa’i ma-rig-pa) о карме и ее плодах. Цепляние за мир как существующий – это неведение цепляния за истинное (bden-‘dzin-gyi-ma-rig-pa). Из двух видов этого неведения то омраченное неведение, [которое является цеплянием] за самость феномена (chos-kyi-bdag), имеет место, когда [субъект, ] восприняв объект, – глаза, нос и другие феномены, цепляется за воспринятые образы как существующие в силу их собственных характеристик. А неведение, омраченное в отношении самости личности, восприняв объект – личность, цепляется за воспринятый образ (rnam-pa) как существующий в силу собственных характеристик. Кроме того, когда воспринимается личность другого потока [сознания], имеет место в точности такое же цепляние. Объективация личностного потока и цепляние за нее является цеплянием за самость личности. Но этот вид цепляния не является врожденным восприятием разрушающихся скандх как ‘я’ – джигта (‘jig-lta-lhan-skys)[100]. Когда после восприятия ‘я’ – основы возникновения мысли «это я!» – этот образ (rnam-pa) схватывается как существующий в силу собственных характеристик, то это цепляние содержит в себе два вида омраченности: джигта (‘jig-lta) и омраченность в отношении самости личности. Когда, восприняв ‘мое’(nga-yi-ba), [ум] цепляется за воспринятый образ как существующий в силу собственных характеристик, то [в этом случае] имеют место два вида неведения: врожденная омраченность джигта, цепляющаяся за ‘мое’, и омраченное неведение в отношении моего – того, что принадлежит самости личности (bdag-gi-ba). Такого рода реифицирующее цепляние, которое имеет место при восприятии основы ‘моего’ – глаз, носа и т. д., есть цепляние за самость феноменов (chos-kyi-bdag-‘dzin). Следовательно, то, что называется «восприятием моего», не является восприятием этих вещей.
Отрицание этой самой несуществующей самости осуществляется на основе двух базисов – личности и феномена, поэтому установлены два вида бессамостности. И хотя два вида самости имеют различные базисы, при объяснении самой самости нет разницы в этих двух видах. Следовательно, хотя есть два вида цепляния за самость, способ цепляния в них, если не считать того, что они имеют разные объекты, является идентичным. В «Комментарии к “Чатухшатаке” (brgya’-pa’i ‘grel-pa)»[101] говорится:
{28} «Самостью» (bdag) называют сущность вещей, их природу, не зависимую ни от чего другого. Ее несуществование есть бессамостность (bdag-med). Посредством различения феномена и личности ее постигают в двух видах – «бессамостность феномена» и «бессамостность личности» [dBu ma ya, 190b].
Буддапалита также объяснял, что в утверждении «все феномены бессамостны» буквальным значением «самости» является именно сущность (ngo-bo-nyid).
Имеется и другой способ установления самости в качестве объекта мысли «это я!»: речь идет об условном существовании и опоре цепляния за ‘я’. Врожденная омраченность джигта присутствует в аспектах ‘я’ и ‘мое’, поэтому не существует врожденного цепляния за ‘я’ без восприятия ‘я’.
То, что омраченность, цепляющаяся за истинное [существование] личности и феномена, тоже является омраченным неведением (nyon-mongs-can-gyi-ma-rig-pa), объясняется в «Мадхьямака-аватара-бхашье»
Тиб. ‘jig-lta – букв. «воззрение о разрушающихся [агрегатах]». Это понятие относится к врожденному чувству существования собственной личности как некой на самом деле существующей самости.
Это комментарий Чандракирти к «