Куст белого пиона у калитки. Валерий Коновалов
мне было нетрудно, так как тесть был чином в Жуковском, но я, как и многие тогда, поддался соблазну стать капиталистом и в одночасье обогатиться. Молодой задор присутствовал. Сначала, конечно, хотели сварганить что-нибудь из области высоких технологий, но недолго амбиции боролись с соблазном, и мы встали на веками проторенную дорогу купли-продажи. Утешение, что мы продавали средства мобильной связи, а не лифчики, было условным, так как в любом случае речь шла о реализации не созданного тобой продукта. Коротко: дела у нас после адаптационного периода пошли. Денег дал тесть, со своей стороны я ещё и квартиру заложил, товарищ в общее дело внёс интеллектуальную собственность в виде своих мозгов. Иных возможностей у него не было. Мой имущественный вклад даже на распределении предполагаемой прибыли не отразился: всё было на паритетных началах, по-товарищески. В первую очередь было решено вернуть из залога квартиру, потом рассчитаться с тестем. Риск был, многие на этом прогорали, но у нас получилось. Не в малой степени благодаря инициативе товарища, чувствовавшего себя неловко из-за того, что из нас двоих материально рисковал только я. Продажи пошли – мы сняли офис для администрации, которая ранее состояла из тех же сотрудников – меня, моего товарища и моей супруги, доля которой в деле была оговорена при получении кредита от тестя. Стали нанимать персонаж, легализовали бухгалтерскую отчётность. Друг продолжал фонтанировать идеями – мы расширились, и скоро продажа самих мобильников у нас стала не единственной статьей дохода, хотя мы и это направление развивали, справедливо полагая, что нельзя отказываться от синицы в руках. С тестем мы рассчитались, квартиру из залога выкупили и свободные средства стали вкладывать в ПИФы, и даже сами пробовали играть на бирже. Всё складывалось удачно, и пятнадцать лет прошли, как мгновение. Нет, жизнь бурлила, ни одного дня не проходило в скуке, ни один день не был похож на предыдущий. И всё же эти годы были будто из жизни вычеркнуты. Разумеется, это взгляд из сегодня – тогда не было времени для «философии», которая и в голову не могла прийти человеку, твёрдо стоявшему на ногах. Да, для кого-то это была эпоха надежд, взлётов, для кого – разочарований и даже трагедий. Ну вот, а прекратилось все это безумие (повторяю: я сейчас это безумием называю) тем, что в одно прекрасное утро жена позвонила от родителей и сказала, что уходит от меня.
Герман выдержал небольшую паузу и, усмехнувшись, спросил:
– А теперь догадайтесь – к кому?
– Да-да, – кивнул он, как бы соглашаясь, в то время как я ни слова не произнёс, – именно! К моему партнёру по бизнесу, ближайшему другу…
Поворот был неожиданным, и, хотя на лице Германа не было заметно какого-либо серьезного чувства, кроме обычного возбуждения рассказчика, подогретого вином, я мог вполне представить себе состояние человека, оказавшегося в его положении: жена ушла к другу, которому доверял, – двойное предательство.
Воцарившееся молчание Герман заполнил