Аллея кошмаров. Уильям Линдсей Грешем
и беззащитными. Треть жизни люди проводят в беспамятстве, бесчувственные, как трупы. А некоторые – их большинство – так не приходят в себя и пробудившись, остаются беззащитными перед лицом судьбы. Бредут по темному переулку навстречу смерти, боязливо нащупывают выход к свету, обжигаются и снова ползут в слепое существование.
Чья-то рука легла Стэну на плечо. Он вздрогнул и обернулся. Зена. Она стояла, чуть расставив ноги, раскачиваясь вместе с поездом.
– Стэн, милый, не падай духом. Пита жалко, конечно, – и мне, и тебе, и всем остальным. Но он умер, а мы живы. Скажи-ка, я тебе не разонравилась?
– Нет, что ты! Просто… я думал…
– Оно и понятно, милый. Похороны и все такое. Только я не собираюсь всю оставшуюся жизнь горевать о Пите. Моя мать носила траур целый год, но я считаю, время – не главное. Надо радоваться жизни. Знаешь что, вот как доберемся до места, давай улизнем от остальных и устроим себе праздник.
Стэн обнял ее и поцеловал. Вагон качнуло, они стукнулись зубами и, смеясь, разомкнули объятья. Зена ласково погладила Стэна по щеке.
– Я по тебе соскучилась, милый.
Она спрятала лицо у него на груди.
Стэн поглядел ей за плечо, на спящих в вагоне. Их лица изменились, утратили уродство. Молли проснулась, грызла шоколадку. На подбородке темнела шоколадная полоса. Зена ничего не заподозрила.
Стэн поднял левую руку, посмотрел на ладонь. На подушечке безымянного пальца виднелось темное пятно. Канифоль. Он коснулся его языком, положил руку Зене на плечо, вытер палец о черное платье.
По проходу они пробрались к груде багажа и уселись на чемоданы.
– Зена, а как работает код? Ну, тот, которым пользовались вы с Питом? – шепотом спросил Стэн.
Зрители в вечерних туалетах. Имена на афишах. Высшая лига. Слава и успех.
Зена склонилась к нему и ответила с неожиданной хрипотцой:
– Погоди, доедем до места. Я сейчас не могу думать ни о чем, кроме тебя, милый. Я тебе потом объясню. Расскажу все, что захочешь. А пока дай мне помечтать о постели.
Она ласково сжала его палец.
В багажном вагоне майор Москит вскрыл свою темную карту.
– С двойкой мечей выходит три двойки, а еще джокер в прикупе. Каре! Ха-ха-ха! Повешенный!
Стэн проснулся задолго до рассвета. Неоновая вывеска универмага «Айерс», которая всю ночь мигала с пугающей частотой, наконец-то погасла, за замызганным оконным стеклом было темно. Что же разбудило Стэна? Твердый продавленный матрас? Тепло тела Зены?
Кровать задрожала. Горло сдавил инстинктивный страх перед темнотой и неведомым. Кровать снова вздрогнула, послышался сдавленный всхлип. Зена плакала.
Стэн повернулся, обнял ее, погладил грудь. Когда Зена расстраивалась, с ней надо было обращаться как с ребенком.
– Стэн, милый…
– В чем дело, солнышко?
Зена тяжело повернулась, прижала мокрую заплаканную щеку к его груди и вздохнула:
– Я Пита вспомнила…
Что на это скажешь? Обняв ее покрепче, Стэн молчал.
– Знаешь,