Сказки города. Дарья Эпштейн
лестницы, ведущей к спальне. Парнишка сперва стремался. Да и неудивительно, тут бы кто угодно струхнул. Но потом Рыбешка, молодчина, сгонял за портвейном, и дело пошло. Сложно стесняться людей, с которыми пьешь дрянной портвейн из горла. Они лабали, пока Фрэк не запутался в проводах и не рухнул на установку… Хорошо, что успел его подхватить…
Айзек в голос захохотал, но тут же виновато оборвал себя и прислушался – не разбудил ли кого. Нет, все тихо…
Только после падения Фрэка парнишка – Пух, ну и имечко! – вспомнил про свою подружку. Надо было видеть, как он понесся к телефону! 62 пропущенных, ух и задала она ему жару.
«Со мной все в порядке, малыш, я тут вместе с Айком и Фрэком, и Сержем, из «Единорога», мы всю ночь играли, я совсем не слышал звонков… Нет, я не шучу… Нет, я не надрался… То есть, надрался, конечно… Это охрененно, я сейчас приеду и расскажу… Ладно, сначала просплюсь, как скажешь…»
Они вызвали ему такси и отправили с ним Ирочку. Она была не очень-то счастлива, что ее вынули из постели в шесть утра и приставили нянькой, но парень жил с родителями, и без нее его бы просто убили. Мертвый гитарист играть не может.
Айзек добрел до ванной и, не глядя на себя в зеркало, сбросил одежду и встал под душ. Лукас будет счастлив. Надо завтра же дать ему прослушать записи. В смысле, уже сегодня. Ох, ну и дрянь же этот портвейн, где Рыбешка его только нашел…
Айзек обмотался полотенцем, дошлепал до кровати, устроился рядом со спящей женой и безуспешно попытался перетянуть на себя хоть немного одеяла. Потом вздохнул, вытянулся и закрыл глаза.
– Айк!
Айзек открыл глаза и уставился в потолок.
– Эй, Айк!
Айзек повернул голову. И подпрыгнул метра на два.
– Твою мать! Чертов портвейн!
– Что такое? – сонно спросила жена. Она приподнялась и посмотрела туда же, куда и Айзек. И тоже подпрыгнула – Твою мать!
– Привет, Айк, привет, Лин, офигенно выглядишь.
В их спальне, бывшей когда-то его собственной, стоял и улыбался полупрозрачный Джимми Макмерфи.
Айзек открыл и закрыл глаза, подергал себя за мочку уха и потряс головой. Джимми не исчез. Лин во все глаза смотрела на своего мертвого мужа.
– Джимми, это ты? Настоящий, не проекция, не чья-то дурацкая шутка? – спросила она. Голос дрожал.
– Да я, я. Извини, что напугал, сам не ожидал, что тут окажусь, – сказал призрак и пожал плечами.
– Если это ты, скажи, что ты мне пообещал, когда у нас родилась Рони?
Джимми вздохнул, посмотрел на Айзека и вдруг подмигнул ему:
– Я обещал, что избавлюсь от этой овцы Мегги, которая пускает по мне слюнки.
– Джимми!
Лин слетела с кровати и кинулась обнимать его, но ее руки прошли сквозь его тело. Она упала на пол и вдруг зарыдала.
Призрак склонился над ней, хотел было погладить по растрепанной голове, но ничего не получилось. Тогда он посмотрел на Айзека и кивком указал на Лин. Айзек скатился с кровати и сделал то, чего не мог Джимми.
– Так вот почему ты