Грустничное варенье. Елена Вернер
с этим.
Тем более что она знала о мире то, чего не знал больше никто: как много вокруг ровного опалово-белого света, похожего на свет миниатюрного солнца. Этот ореол был больше всех остальных. Такой же непостоянный, изменчивый, часто затуманенный другими эмоциями, даже притушенный, он все равно был главным. Опаловый свет охватывал пап и мам, когда те приходили забирать из школы своих чад, – и самих детей при виде родителей. В одной дымке на двоих сидели на скамейках парочки, обнимаясь или держась за руки. И когда Ларе по вечерам становилось грустно, она непременно смотрела на здание через дорогу. Это был районный роддом, и, когда на ночь в палатах гасли лампы, сквозь темные стекла все равно были видны мягкие блуждающие огоньки. Осознание того, что в мире есть это теплое ровное свечение, делало ее сильнее.
И конечно, Лара не была бы собой, если бы иногда не пускала свою способность на служение шалости. Она не могла удержаться, чтобы не похвастаться обновкой перед приятельницей, основное настроение которой всегда было желтым, и после обмена парой фраз с Ларой девушка и вовсе становилась лимонной. И не упускала возможности получить задаром хорошую оценку, воспользовавшись максимальным душевным подъемом учителя.
После школы сестры поступили в мединститут. Строго говоря, это была мечта Лили, а Лара решила просто поддержать ее. Тем более что профессия врача казалась благородной и возвышенной. К тому же Лара не боялась признаться себе в том, что в ее выборе присутствовала изрядная доля эгоизма: Ларе хотелось как можно чаще видеть благодарность людей, которых она вылечит. Благодарность в виде шелковистой коралловой дымки – чертовски приятное зрелище.
Она училась различать оттенки, выискивала названия для них. Оттенков было в разы больше, чем имен, но, чтобы точно различить, ей нужно было познакомиться с каждым из них. Как таковых слов для обозначения цвета было немного, остальные возникали из аналогии с предметом. Из разных книг, чаще всего старых, Лара узнала, что «брусничный» когда-то означал оттенок не красного, а зеленого, по цвету листочков этой сибирской ягоды. Что бледно-розовый может быть цветом «аврора» или цветом «бедра испуганной нимфы», а земноводные подарили русскому языку два названия: серый «лягушка в обмороке» и зеленоватый «влюбленной жабы». Уже в мединституте выяснилось, что женщины различают больше цветов, нежели мужчины – в силу большего количества клеток в глазу, отвечающих за цветовое восприятие, и она обрадовалась, что в кои-то веки ее пол наградил ее преимуществом: вообще-то к женщинам Лара относилась довольно скептически.
– Как ты думаешь, почему это твое видение не распространяется на нас с папой? – однажды полюбопытствовала Лиля. Лара и сама раздумывала над этим и приходила к выводу, что во всем виновато близкое кровное родство. Если вообще можно объяснить такое смутное явление в терминах биологии.
– Меня ослепляет любовь! – отшутилась она.
– Слушай,