Сенсей. Сон Большого Города. Ден Ковач
тишине. Тишине не было места внутри этой размеренной и стандартной жизни. Тишины здесь опасались. Ты спросишь, почему? Я скажу тебе. В тишине и ты, и я вынуждены быть самими собой. А ведь это нелегко – быть только собой. Быть собеседником и слушателем самого себя. Не держаться за обрывки чужих настроений и новостей. Не разделять с еще миллионом таких же, как ты, сомнительно важную и по большей части выдуманную достоверность.
В отличие от сложных нравственных категорий, которые Мари никогда не давались, бессмысленность массовой информации и культуры всегда была для Мари очевидна. Появившаяся в стандартной асфальтобетонной среде большого города, девочка выросла странным неформальным цветком. Редкой красоты и неизвестного сорта. Она всегда была против. Сколько себя помнила. Против школьной формы, против общих собраний, где нужно было соглашаться и аплодировать. Она была против политики. Она была против классической литературы. Но ее протест всегда носил деятельный характер. Если она была против классики в старших классах, она противопоставляла ей современный нонконформизм. Она была умной девочкой. Тонким одуванчиком, с белыми легкими пушистыми волосами и огромными прозрачными глазами. Она была такой тонкой и хрупкой, что казалось, не воплотилась в этом мире до конца. Может быть, поэтому она не любила спорить. Не чувствовала себя достаточно уверенной для противостояния. Она просто не соглашалась и предлагала свое решение, свой ответ, свою точку зрения. Но никогда не настаивала. Она часто говорила «нет». Слишком часто для своей хрупкости. И она всегда уступала физической силе, без всяких сомнений и оговорок уступала.
Что касается полетов… Я, кажется, уже рассказывал тебе эту историю… Сейчас мне хочется говорить о Мари. Она удивительная, необыкновенная, странная. И я надеюсь, ты согласишься со мной очень скоро.
Мари вставала не сразу. Она любила немного задержаться в постели. Не оставлять сразу сны, не спешить окунуться в неотвратимость нового дня. Потянувшись, Мари выбралась из-под одеяла. Походка ее утренняя всегда неуверенна, неустойчива. Длинная темно-синяя сорочка почти прозрачна. Мари остановилась перед дверью, у зеркала, висевшего на обратной стороне двери и отражавшего Мари в полный рост. Узкое, с высокими скулами, лицо Мари было не особенно правильной формы. Не слишком красивое, если бы не огромные светлые глаза. Почти прозрачные и меняющие свой цвет в зависимости от окружения или даже настроения. Глаза удивляли. И еще улыбка. Улыбка у Мари бывает разная. Она горит, она вспыхивает, она может быть доброй, может быть насмешливой, может быть сумасшедшей. Иногда мне кажется, что Мари улыбается каждому слову собеседника, по поводу или без всякого повода. Улыбается своим мыслям, улыбается хорошей погоде. И это ее улыбчивое и радостное свойство располагает к себе невероятно.
Вот и сейчас Мари улыбнулась своему отражению в зеркале. Новый день. Скользнула взглядом по своему телу в отражении. Задержалась на груди. Соски ее маленькой груди натягивали тонкую ткань сорочки. Мари вздохнула