Шри Ауробиндо. Тайна Веды. Шри Ауробиндо
Индры. Выжатые соки наслаждения стремятся к нему, sutā ime tvāyavaḥ: они желают, чтобы светоносный ум обрел их в своих действиях; они очищены «пальцами и телом», aṇvībhis tanā – при помощи тонких мыслительных сил чистого ума, как поясняет Саяна, и через расширение физического сознания, как полагаю я. Ибо эти «десять пальцев» – если это вообще пальцы – есть десять пальцев Сурьи, дочери Солнца, невесты Ашвинов. В первом гимне девятой мандалы тот же риши Мадхуччхандас раскрывает эту идею, которой здесь касается столь кратко. Он говорит, обращаясь к божеству Соме: «Дочь Солнца очищает твой нектар, когда вливается он в ее цедило с непрестанным расширением», vāreṇa śaśvatā tanā. И тут же добавляет: «Те тонкие вбирают его в свой труд (или – великое деяние, сражение, устремление, samarye), десять Невест, сестер в небесах, что предстоит пересечь», – это тотчас вызывает в памяти судно Ашвинов, несущее нас за пределы мыслей; Небо в Веде есть символ чистого ментального сознания, тогда как Земля – сознания физического. Эти сестры, что обитают в сфере чистого ума, тонкие – aṇvīḥ, десять невест – daśa yoṣaṇāḥ, в другом месте описываются как десять «Толкающих» – daśa kṣipaḥ, поскольку они подхватывают Сому и ускоряют движение нектара по его пути. Вероятно, они тождественны десяти Лучам, daśa gāvaḥ, иногда упоминаемым в Веде. По-видимому, это они описываются в качестве внуков или потомков Солнца, naptībhir…vivasvataḥ (IX.14.5). В их очистительном труде им помогают семь форм Сознания-мысли, sapta dhītibhiḥ (IX.9.4). Кроме того, нам говорят о том, что «приближается Сома, герой, со своими быстрыми колесницами, влекомый силой тонкой мысли, dhiyā aṇvyā, к совершенной деятельности (или совершенному полю) Индры, и принимает множество форм мысли для достижения того широкого пространства (или плана) божественного, где пребывают Бессмертные»:
Eṣa purū dhiyāyate, bṛhate devatātaye ǀ
yatrāmṛtāsa āsate ǁ (IX.15.1-2)
Я остановился на этих строках, чтобы показать, насколько символичен нектар Сомы для ведийских риши и каким богатством психологических концепций он окружен, – в этом убедится любой, кто возьмет на себя труд прочитать девятую мандалу, которая изобилует великолепием символической образности и полна намеков психологического толка.
Но как бы то ни было, главное, на чем здесь сосредоточено внимание, это – не Сома и его очищение, а психологическая функция Индры. К нему обращаются, как к Индре с множеством ярких сияний, indra citrabhāno. Соки Сомы устремляются к нему. Он является, побуждаемый мыслью, движимый изнутри озаренным мыслителем, dhiyeṣito viprajūtaḥ, на душевные помыслы того риши, который выжал нектар наслаждения и стремится выразить эти свои помыслы в речи, через вдохновенные мантры, sutāvataḥ upa brahmāṇi vāghataḥ. Индра приходит на эти помыслы с быстротой и силой озаренной умственной энергии, хозяином своих сверкающих скакунов, tūtujāna upa brahmāṇi harivaḥ, и риши молит его утвердить или сохранить наслаждение во время излияния Сомы, sute dadhiṣva naś canaḥ. Ашвины привнесли и дали силу проявиться наслаждению витальной системы в действии Ананды. Индра же необходим для того, чтобы прочно закрепить это блаженство в озаренном