На переломе эпох. Том 2. Владимир Земша
Он буквально ловил каждое слово. Услышав последнюю фразу, вселявшую в него надежду, он замер весь в ожидании.
– Всё не нужно, а нужна только самая малость!
– Всё, что угодно, товарищ лейтенант! – повторил солдат, полный надежды, мелькнувшей солнечным зайчиком на серых тёмных стенах «зиндана».
– Выйдешь перед полком, скажешь о том, как ты раскаиваешься за всё, что натворил! Пусть все видят твоё раскаяние! Пусть каждый знает, что ты был на грани. И что ты оказался бы в дисбате, если бы не моя жалость к твоей больной одинокой матери! Понял?
– Так точно, товарищ лейтенант! Всё сделаю!– оживился Разорёнкин.
– Точно понял?
– Точно, товарищ лейтенант!
– Смотри мне! Пообещай, что всё сделаешь как надо!
– Обещаю, товарищ лейтенант. Даже не сомневайтесь!
Майер, уверенный в том, что нашёл компромиссный выход из ситуации, довольный собой, вышел из камеры…
Он шагал по ночной мокрой городской мостовой. Позади – серые стены, узко сжимающие полковую жизнь. На душе было определённо облегчение, словно дождь смыл с неё пыль беспокойства. И не оттого, что командование теперь остановит свою репрессивную машину против него. Скорее оттого, что он только что решил судьбу одного человека. Оттого, что сумел переступить через собственную гордыню. Оттого, что сумел простить. Оттого, что сделал счастливым человека, которого ни разу не видел – больную несчастную мать этого балбеса…
«Молодец, лейтенант!» – в голове звенела незамысловатая скупая фраза довольно улыбающегося Полунина в ответ на порванный рапорт.
Яркий месяц также улыбался кривой улыбкой с темного октябрьского неба, словно усмехаясь…
А в это время за бетонными стенами полка внешний мир продолжали сотрясать вибрации перемен20.
Сегодня всё происходящее вокруг ярко напоминало события тех ушедших в далёкое прошлое лет. Только тогда, в начале двадцатого века, к власти рвались множественные социал-демократические партии, в том числе коммунисты и большевики, провозглашавшие борьбу с монархическими режимами, и лицемерно сулящие народу свободы, равенство, братство, землю и заводы. Теперь, на закате восьмидесятых, демократы снова сулили всё те же свободы, но уже провозглашая борьбу с современными коммунистическими режимами. Изменились наклейки, мир перевернулся, но суть осталась всё та же. Как когда-то истинные патриоты белого движения стремились спасти Российскую империю, так и здесь истинные коммунисты восьмидесятых пытались спасти рушащийся Советский Союз. Офицерская среда Советской армии была так же расколота в своей среде на старший и младший состав, на многообразие восходящих идеологических взглядов на прошлое, настоящее и будущее. Всё, как и в те далёкие околореволюционные годы. Нарастала пропасть и между офицерским и рядовым составами. А сами советские офицеры где-то подсознательно начинали отождествлять себя с теми далёкими белогвардейскими офицерами, стоящими сегодня за их спинами подобно теням, приходящим из далёкого прошлого,
В конце октября прошли пока как бы «невинные» демонстрации в связи с празднованием 70-летия образования независимой Чехословакии. Это случилось семьдесят лет назад вследствие краха после Первой мировой войны Австро-Венгрии, когда Чехия, Словакия и Подкарпатская Русь объединились и сформировали независимую республику Чехословакия в 1918 году.