Мамочка, пожалуйста…. Надежда Маркова
После этого девять лет детей у них не было. Жили они на удивление дружно и весело. Словно не наигравшись в детстве, могли играть в прятки, кувыркаться на сеновале и петь песни. Голоса у них были удивительные – звонкие, чистые.
Работник филармонии из Екатеринбурга отпаивал у бабушки козьим молоком своих бледнолицых наследников. Услышав пение сладкоголосой парочки, он пошел на эти звуки… А когда увидел их воочию, подумал, что находится на съемках фильма-сказки. Красивая пара – девушка с великолепной косой ниже пояса и парень с золотыми кудрями – пела самозабвенно, ладонь в ладонь, глаза в глаза, будто никого не видя вокруг. Иосиф Борисович (так звали директора филармонии) увез их в город.
У них началась новая жизнь: гастроли, слава, деньги, комфорт. Они любили друг друга, и это чувствовалось в их песнях. Только иногда женский голос начинал вибрировать такой мукой, такой мольбой, что зал затихал, затаив дыхание, а потом аплодировал стоя.
Этот ребенок был желанным, долгожданным, но… любимым ли? Мальчика назвали Сережей, как и первого сына, – так Джульетте хотелось искупить свою вину перед тем невинным, маленьким, беззащитным, убитым ею ребенком.
Прошло восемь лет. И за эти годы не было месяца, чтобы с сыном не происходили какие-нибудь приключения.
В расстановке заместительница Джульетты с тоской и болью смотрела на своего первого сына.
Она тянула его за руки, отказываясь верить, что спасти его невозможно. Отчаявшись и устав, она легла рядом с ним, обняла рукой его и второго, абортированного, ребеночка.
Вся любовь и печаль матери была направлена на этих детей, она испытывала глубокое подсознательное чувство вины и желание уйти вслед за малышами.
Ее нынешний сын, второй Сережа, был не в поле ее зрения и внимания. «Я уйду вместо тебя, мама», – всей своей жизнью, болезнями, злосчастными случайностями и поведением говорил мальчик своей любимой маме.
Расстановка вернула и мать, и сына к жизни. И да хранит их Бог!
Иногда в душе всплывает вопрос, что было бы со всеми этими людьми, детьми и родителями, если бы не была сделана расстановка? И сколько еще человеческих душ невинно страдает во имя любви к матери, к семье, к роду? И каждый раз убеждаешься, воочию видишь, чувствуешь незримое, но сильное и действенное влияние расстановки на выявление динамики семьи и осознание ее иногда рокового воздействия.
Я не устану повторять, что расстановка семьи – это действенный, эффективный метод выявления и разрешения вышеуказанных проблем. В расстановке важно увидеть, на кого смотрит ребенок, по отношению к кому он проявляет лояльность, о ком он заставляет вспомнить своим неадекватным поведением или болезнью, кого хочет вернуть. И возвращая этого кого-то, отдавая этому человеку дань памяти и уважения, ребенок освобождается и становится хорошим. И всем в семье становится лучше.
Последние десять лет я занимаюсь практикой семейных расстановок по Б. Хеллингеру. В моем арсенале большой