Деда. Поразительная
на его взгляд, был «самое то»! Он договорился, чтобы Натку приняли туда корректором. Работа несложная, можно будет совмещать её с курсами по химии при мединституте. Света уже вовсю театрально изображала заинтересованность в художественной графике и начала посещать соответствующие курсы.
Как Натка завидовала Нине, студентке мединститута! На следующий год она обязательно поступит! Кому же ещё быть лучшим хирургом, как не ей! Надо, кроме курсов, походить в гости к Толику, химику от бога.
– Горячева! Не отвлекайтесь, – химия не терпит несобранности. Итоги лабораторной работы ко мне на стол. Сидоров, итоги – это записи, таблицы, а не колбы с реактивами. Прошу хорошо готовиться к коллоквиуму. Не забывайте, вы будущие врачи, химия – ваша основа. Да, Сидоров, и биология тоже. Кстати, с тебя реферат. Горячева, вы так себе халат прожжёте, аккуратнее.
– Анатолий Харитонович, до свидания.
– До свидания, товарищи студенты, – иронично попрощался молодой преподаватель химии и снова взглянул на Горячеву. Да, точно, пристанская, как он сразу не признал.
Нина, проходя мимо стола учителя, устало улыбнулась.
– Старых друзей не признаёте, Анатолий Харито-нович. А кто нас с Наткой на остров на лодке переправил, а потом рогозиной от отца сполна получил? Ой, что-то я устала от вашей науки, однако домой пойду. Темновато уже…
– Провожу, однако, – передразнил Анатолий студентку. – Трудно учиться?
– С чего это? Как в школе, так и здесь.
– Самое интересное впереди, – пообещал химик и взял Нину за руку, чтобы та не споткнулась в темноте.
На ноябрьские приехала в гости бабка Нюрка – сестёр попроведать, себя показать. Одна, без строгого пятого мужа. Как и раньше, ночевать расположилась у Насти. Они с ней болтушки ещё те, да и в лото на монетки поиграть любят. Когда в дом с чемоданом заходила, Натки не было, – бегала в отдел кадров оформляться, а после к Нине зашла, да допоздна и задержалась.
Барыня ступила на порог, поздоровалась с сестрой, со свояком. Настя обняла гостью, а вот Мартя молча удалился в другую комнату – в зал. И дверцы закрыл за собой. Дверь-то двустворчатая. Натка, когда маленькая была, любила выступать вечерами. Стихи читала, танцевала, пела какую-нибудь ерунду. Нарядится в накидки от подушек и спектакль показывает. Бывало, вместе с Толиком развлекали взрослых, когда он с мамой и папой приходил. Хорошие дверцы, удобные. Распахнёшь – и выступай, как на сцене. Закончился номер, дверцы как кулисы закрываются. За этими дверями и скрылся дед Мартя.
Сидят баба Тася с гостьей, в лото играют. Тихо, мирно. Тася бочонки из мешочка достаёт, орёт, водит. На кону монеты горочкой посередине стола, копейки в основном.
– Барабанные палочки! – Это одиннадцать.
– Туда-сюда! – Это шестьдесят девять.
– Дед старый! – Это, конечно, цифра девяносто.
Распахиваются двери, Тася поднимает голову от мешочка, Нюрка поворачивается, так как она сидит спиной к двери. И что же они видят… В дверном