Нормальные горожане. Алексей Павлюшин
в виду. Гриша ухватился за одну из самых ярких и пылающих ясностью мыслей и записал ее в блокнот. И она не прожила и мгновения. Яркий шлейф многогранности таял пропорционально ее превращению в слова. Гриша пораженный такой метаморфозой, бездумно записал строчку: «Мысль сгорела под катком шариковой ручки».
Вдруг, внимание Гриши, как, впрочем, и всех остальных, привлекла высокая и невероятно красивая девушка. Она вышла перед слушателями, представилась Софией и стала читать свои стихи. И стихи, нужно заметить неплохие, но Гришу удивило не это. У него в голове стучал один и тот же вопрос: «Зачем такому невозможно красивому существу писать какие-то там стихи. Или она не понимает, что остальные их пишут только потому, что невзрачны и обделены жизнью?! Поэт – это калека больше, чем другие, поэтому он и поэт!» Гриша опомнился и записал: «Дар поэту брошен в лоб, как собаке кость».
За Софией последовало еще два декламатора, один рыжий худой, его почему-то было жальче остальных, а второй маленький бойкий, читал про кефир и КАМАЗы. Эти позволили Грише закончить четверостишие, а к концу чтений, у него их было два.
Поэтов поблагодарили громкими овациями, и слушатели понемногу стали выходить на улицу. Гриша же, стараясь не упустить момент, остался на месте и пользуясь атмосферой, попытался дописать свое стихотворение, так непохожее на все его предыдущие работы.
– А вы поэт? – склонившись к нему спросила женщина в синем платье, кажется, она была местным администратором, или что-то вроде того.
– Да! – твердо ответил Гриша и только после задумался зачем ей это.
А женщина тем временем выпроводила гостей, закрыла дверь на ключ и выкатила из подсобки сервировочный столик с бутылками.
Грише не удалось завершить свою задумку со стишком, ведь уже через несколько минут, он пил виски с колой и болтал с поэтессой в желтом берете. Кстати, остальные, судя по всему, не спешили общаться с ней и два коктейля спустя, Гриша понял почему.
Стараясь расположить к себе собеседницу, Гриша решил обратиться к тем словам, которые слышал из ее уст, к тому же зная слабость творческого человека к лести и нравоучительству, сделал это в прямой вопросительной манере несведущего человека:
– В ваших стихах мне было непонятно несколько слов. Что такое, например, «харрасмент»?
– Ты что не разбираешься в современном языке? – немедленно став грубой, рявкнула девушка, кстати ее звали Жанна, – харрасмент – это сексуальное домогательство или просто поведение, нарушающее неприкосновенность частной жизни…вторжение в личные границы без разрешения.
– Понятно, – кивнул Гриша, – а неглект – это что за зверь?
– А неглект – это пренебрежение. Точнее вид психологического насилия, когда один партнер не берет в расчет желания другого. Не разделяет пожелания и вообще игнорирует потребности близкого человека. Кстати, от харрасмента, как и от неглекта чаще страдают женщины…Короче это чаще мужской абьюз.
Гриша