Амнезия души. Татьяна Коган
вижу, Елизавета Матвеевна. Проходите, присаживайтесь, – указал он на широкий удобный стул.
– Ах, спасибо, – церемонно ответила та, сделав вид, что приподнимает длинную пышную юбку, чтобы не помялась.
– С чем пожаловали? – не без любопытства спросил Кравцов и совсем не по-деловому уселся на стол одним бедром. Он обрадовался визиту подруги – в прошлый раз из-за масштабной пьянки поговорить не получилось. Профессиональная помощь Джека не оказалась бы лишней, он даже пару раз обдумывал, как вызвать Лизу на откровенный разговор. И тут, надо же, сама пожаловала. Прав был психотерапевт Кравцов, не веря в искренность ее оптимизма. Слишком резкий переход от депрессии к счастью – симптом нездоровый. Было что-то неестественное в столь стремительной реабилитации. Джеку приходилось работать с жертвами изнасилования, и большинство из них от радости не светились, наоборот, демонстрировали все признаки посттравматического стрессового расстройства. Паника, отсутствие интереса к семье и друзьям, депрессия, чувство вины – ничего из перечисленного Лиза якобы не испытывала, хотя провела в плену около двух месяцев. Последствия не могли пройти мгновенно и без следа. Даже самая упрямая воля дала бы трещину. Джек был лишен зрения, а не свободы и достоинства, его окружали любовь и забота, а не боль и насилие, и все равно он едва не повредился рассудком. Страшно представить, что пережила Лиза и что творилось у нее в голове.
– Поболтать хотела, – ее тонкие губы тронула улыбка – тусклая, почти страдальческая. Совсем не похожая на фирменную едкую усмешку.
– Конечно, Елизавета. Ты же знаешь, я всегда готов…
– У тебя курят? – перебила его Лиза и полезла в сумочку за сигаретами.
– Вообще-то нет, но для тебя сделаю исключение, – Джек дернул за ручку, приоткрывая окно. Пододвинул на край стола кружку – вместо пепельницы.
Лиза затянулась и надолго умолкла. Иван терпеливо ждал, позволяя ей собраться с духом. Он не хотел напугать ее неуместной нахрапистостью. Лиза смотрела в одну точку, выпуская едкие кольца дыма, и, казалось, позабыла, где находится. Одну за другой выкурила три сигареты (каждую – до половины) и лишь после этого подняла на Джека глаза.
– Я собиралась тебя убить, – будничным тоном сказала она.
Джек промолчал, не понимая, как реагировать на ее слова. Это признание или шутка? Сидеть на столе стало резко неудобно, но позы он не изменил.
– Сейчас это кажется далекой глупостью, – Лиза будто бы обращалась к самой себе. Ее руки безвольно лежали на обтянутых черными джинсами коленях. – Это было тысячу лет назад. Какая я старая, – из ее груди вырвался тихий вздох не то сожаления, не то облегчения. – Я тебя тогда очень любила и еще больше – ненавидела. Раздобыла яд. Я бы отравила тебя, ты меня знаешь. Но у кого-то очень проворный ангел-хранитель.
Повисла долгая пауза. Джек встал со стола и бесшумно сел в кресло.
– Этот урод взял меня тепленькую, – продолжала она. – Пьяную в дрова, с ядом в кармане пальто. Был дождь, сапоги промокли. Терпеть не