Вниз по великой реке. Диана Уинн Джонс
половодье. Когда мы пошли их искать, оказалось, что они сидят на холме, рядом с домом тети Зары, и нам никак не удавалось загнать их в наш сарай. Они даже на зерно не приманивались.
А корова впервые не полезла в огород. Обычно ей только дай волю – она сразу же шасть туда и давай жевать рассаду. А теперь мы ее и толкали, и тянули – потому что думали, что оставлять ее на берегу Реки опасно. В конце концов привязали так, чтобы она могла объедать траву с дорожки в огороде. А сами пошли в сарай.
Но Робин сказала, чтобы мы переложили овощи с пола на полки, потому что вода дойдет и сюда. Робин – самая старшая из нас и лучше всех знает Реку. Так что мы ее послушались.
К тому времени, как управились с овощами, уже стемнело. Река негромко рокотала. Пока Робин доила корову, я пошла взглянуть на Реку. Вода из зеленой сделалась коричневой, а течение усилилось. Полоса грязи уже скрылась под водой. Я увидела, как под самым берегом из-под воды цепочкой поднимаются желтые пенящиеся пузырьки. Постепенно вода светлела и из коричневой превращалась в желтую. Так всегда бывает во время половодья – только сейчас вода почему-то была не такая, как всегда, а темно-желтая. Пахло землей – чистый, свежий запах, который несет с собой половодье. Мне подумалось, что в этот раз запах сильнее и резче, чем обычно.
– Да просто в горах, откуда течет Река, погода не такая, как раньше, только и всего, – сердито буркнул Хэрн. – Может, разбудить Гулла и дать ему молока?
Гулл спал так крепко, что разбудить его нам не удалось. Мы оставили его в покое и поужинали сами. Нас обуревало какое-то странное чувство: с одной стороны, рокот Реки вызывал радостное возбуждение, а с другой, мы чувствовали себя несчастными. Нам захотелось чего-нибудь сладкого. Когда мы получили сладкое, нам захотелось соленого. Мы попытались уговорить Робин приготовить что-нибудь из соленой форели – и тут послышался какой-то странный звук. Мы умолкли и прислушались. Сперва не услышали ничего, кроме гула и рокота Реки. А потом стало ясно, что кто-то скребется в заднюю дверь – именно скребется, а не стучится.
– Я схожу гляну, – сказал Хэрн.
И отправился к задней двери, прихватив по дороге тесак.
За дверью обнаружился дядя Кестрел. Он прижал палец к губам, призывая к молчанию. Мы развернулись и уставились на него. Дядя, хромая, вошел. Он выглядел куда ухоженнее, чем во время первого визита, но трясся по-прежнему.
– Я уж думал, что к нам заявился какой-нибудь варвар, – пошутил Хэрн.
– Самая компания для вас, – усмехнулся дядя Кестрел.
Он взял у Робин из рук пирожок с вареньем и сказал: «Спасибо, золотце» – но теперь это и выглядело, и звучало как-то неестественно. Видно было, что он чего-то боится.
– У нас дома побывал Звитт, – начал дядя. – И он обзывал вашу семью варварами и колдунами.
– Мы не варвары! И не колдуны! – возмутился Утенок. – Это все знают!
– А знают ли? – со вздохом сказал дядя Кестрел.
Он наклонился над столом так, что его огромная дрожащая тень накрыла собою полки с чашками и тарелками. В сочетании с дядиным длинным носом и