Принц и Ницше, или Всегда говори «никогда». Дмитрий Рокин
– бон вояж. Вова сделал шаг на проезжую часть и замер – в миллиметре от него по встречной полосе пронесся зло рычащий красному свету и почему-то идущим по зебре пешеходам гелендваген. Периферийным зрением Вова заметил красивую девушку, сидящую на заднем сиденье, скрытую в полупрозрачности тонировки, но все же заметную.
2
– Через пост поедем? – дерзновенно спросил Алекс, сидя вразвалку за рулем гелика, хлебнув коньяка с пятью звездами из горла. Звезды приятно обожгли внутреннее небо.
Алекс был, что называется, завидным женихом. Уверенный в себе, высокий, с презентабельной внешностью (смазливое лицо плюс крепкое телосложение), дерзкий шатен двадцати пяти лет, обладатель задранного вверх горделивого подбородка и излишне расправленных плеч. Стильный, накрахмаленный и лихой, он одним своим взглядом сводил девушек с ума – дамы падали без чувств, а парни брали на карандаш что-то, чего не доставало им. В купе с «правильным» кругом общения, выстроенными связями в самых высоких эшелонах общества и серьезным достатком от множества бизнесов Алекс являлся образчиком лучших качеств, выраженных в юноше в веке двадцать первом, срез идеальности современного молодого человека.
– Епта, ну конечно, малой, тебе на что ксиву фэсэошную сделали? – раскинувшись справа на пассажирском сиденье, важничал окосевший от пьянства Полкан, офицер силового ведомства с широким блеском звезд на погонах. Человек с огненно-рдеющими щеками, широченной шеей и завидным, истинно бонзовым двойным подбородком, который он мог надувать на манер птицы великолепный фрегат – но не для покорения самок, а млея от похвалы начальства. Извечно статный и немного нетрезвый, но всегда идеально выбритый и расправленный, как ресторанный бармен, он взаимно любил дары власти с ее с лучезарными переливами бесконечных возможностей.
– Как подъедем, рули напролом, можешь по встречке, можешь хоть на одном колесе проехать – мой номер они знают лучше, чем «Отче наш», – Полкан раскатисто рассмеялся, обладая удивительным даром: его поставленная речь никак не видоизменялась под действием градусов, растворенных в огненных водах, бушующих в дутом стекле темно-янтарных бутылок.
– А номер-то грязный, – наигранно переживал Алекс. Для него любая возможность покусаться с властями была игрой выигрышной в свете присутствия козырного туза, блаженно развалившегося на сиденье своего внедорожника.
– Вот и отмоют, блядь! – Полкан, матово сверкнув желтоватыми зубами, примкнул губы к бутылке. Процесс, оттачиваемый годами, вышел на пик: поглощение коньяка выглядело идеальным в каждом движении, произведение современного искусства – интерактивный неоалкоголизм.
С заднего сиденья послышалось хихиканье-скуление: за Алексом, борзо крутящим баранку одним пальцем, сидел личный оруженосец Полкана Семка, держащий любимый охотничий карабин наготове – полковник мог запросить его в любой момент. Мастер мимикрии, Семка всегда был в цвет и тон настроения начальника.
– Глохни, псина, –