Меня не проведешь. Марина Серова
руки, в совершенно идиотской, неестественной позе, словно этой самой кукле рассерженная хозяйка вывернула ноги и руки и бросила из окна.
Наверно, удар был слишком сильный, потому что, когда я подбежала, он уже не подавал признаков жизни. Его глаза остекленели, уставясь в ночное небо с обидой, будто спрашивая: «Как же этакое могло произойти со мной?» Помочь я ему уже ничем не могла. Я сама находилась в шоке, честно говоря – на моих глазах погиб человек, – но отчего-то внезапность этой нелепой смерти выбила меня из уравновешенного состояния. Не помню, как я добрела до таксофона, вызвала милицию и уже не нужную «Скорую», привалилась к стене и закрыла глаза.
Мы были на пустынной улице одни. Он даже не успел крикнуть, и если кто и заметил неладное, то не показал виду. Во-первых, на этой улице почти не было жилых домов, так что некому было даже из окон посмотреть. Я же в данной ситуации не могла помочь никому. Даже самой себе. Если бы у меня хватило мозгов не выключать мою камеру.
Алина вошла в квартиру тихо. Впрочем, Андрей не спал. Он сидел в кресле одетый, и у Алины создалось впечатление, что он сам только что вернулся.
Она подошла к нему и, посмотрев в глаза, тихо сказала:
– Извини, – и чмокнула его в щеку.
Он, поморщившись, кивнул.
– Ну, – спросил он, нарушив затянувшуюся паузу, – как дела у твоей подруги?
– Как всегда, – пожала она плечами, – неудачи на личном фронте с огромными душевными потерями…
«Господи, как я устала врать…» – подумала Алина.
«Господи, как я устал от ее вранья», – подумал Андрей.
Оба сделали, однако, вид, что все нормально. Улыбнулись друг другу, и она спросила, не нальет ли он ей чашечку кофе. Он налил, посетовав, что она пьет его слишком много и уж тем паче нельзя пить его на ночь.
– А ты куда-нибудь выходил? – рискнула поинтересоваться она и, заметив, что он напрягся, пояснила: – Просто ты одет как на выход…
– Да так, побродил немного, – признался он.
Она сделала вид, что поверила ему. Хотя в душе шевельнулось что-то неприятное.
В это время зазвонил телефон. Она подняла трубку – это мог быть Михаил. Последнее время он мало заботился об осторожности.
– Алло, – сказала она.
Взволнованный женский голос попросил к телефону ее мужа.
Факт, что некая женщина поздно ночью желает услышать во что бы то ни стало Андрея, ее несколько напряг. В душе появилось и начинало распоряжаться настроением холодное бешенство.
Она внимательно следила за Андреем. Он был настолько бессовестным, что, услышав этот голос, сначала расплылся в радостной улыбке, от которой Алину начало подташнивать, и протянул: «Да ничего-ничего, Танечка…», потом его лицо начало меняться. Сначала он взглянул на Алину с холодным бешенством, потом лицо Андрея вытянулось, и он растерянно пробормотал: «Да, да… Ужасно… Конечно… Я подъеду…»
Он повесил трубку, вытер пот со лба и, посмотрев на Алину, открыл