Преступление в двух сериях. Марина Серова
витиевато выругалась, едва не сломав каблук, попав ногой в выбоину на ступеньке. Как уважающий себя техник, отказавшийся от выгодного, я полагаю, предложения Шолонского, может жить здесь, в такой обшарпанной многоэтажке? Тяжелый подъездный запах, исчерканные стены, обожженные и оставляющие на ладонях след сажи и горький аромат горелой древесины перила, даже сомнительного происхождения лужа у одной из дверей – все это мелочи. Но ступени! Они созданы для самоубийц. С такой лестницы хорошо лететь, тая надежду сломать шею – она обязательно оправдается. Выщербленные, стертые тысячами ног ступени были еще и скользкими, словно кто-то натер их маслом с дальним умыслом – избавиться от гостей.
Впрочем, дверь Игоря Юрьевича на редкость не соответствовала общему антуражу подъезда. Выложенная тончайшими, тщательно подобранными по цвету – от темно-соломенного до почти белого – планками дерева, с имитацией черных ожогов, лакированная, она насмешливо мерцала дорогой, украшенной эмалью ручкой. Казалось, дверь с горечью разглядывает убогий подъезд и своих гораздо менее привлекательных товарок. «Глазок» в ее центре сверкал самоиронией. Но это все лирика, и я придавила кнопку звонка подушечкой пальца, ощутив свежую гладкость.
За дверью послышались шаги, и она неожиданно распахнулась, коротко лязгнув.
– Добрый день, чем могу помочь? – В интонациях вопроса мне почудилось нечто знакомое, и только через секунду я поняла – вежливая предупредительность, свойственная мне самой. Видимо, техник принимал заказы на дому и теперь видел в моем лице клиента.
В дверном проеме передо мной стоял высокий мужчина лет тридцати, с проникновенным взором кофейных глаз и приятной улыбкой на тонком, немного женственном лице. Слегка заросшие щетиной щеки, высокие скулы, спадавшие до плеч прямые черные волосы, матово-бледная кожа. В общем, Игорь Юрьевич был достаточно привлекательным мужчиной.
– Я бы хотела задать вам несколько вопросов относительно хищения документов из квартиры Шолонского, – поспешила развеять я надежды на гонорар, зародившиеся при моем появлении у Ручина, такой суховато – профессиональной фразой. За время работы в родной милиции я успела приучить свой речевой аппарат к таким формулировкам.
– Вы из милиции? – вскинул тонкие прямые брови мужчина и предложил мне войти в квартиру.
– Да, – покривила душой я. Конечно, можно было и частным детективом представиться, но сейчас мне почему-то захотелось примкнуть к уголовному розыску.
Войдя в прихожую, я расстегнула «молнии» ботинок и выскользнула из них, машинально, по привычке окинув взглядом дверь изнутри. На гладкой матово-серой ее поверхности – хищный оскал мощного замка, наводивший на приятные размышления вроде «мой дом – моя крепость». Но я, умудренная многолетним опытом проникновений туда, где меня не ждут, сразу определила – на этот замок, если понадобится, уйдет от силы пять минут. Подобрать отмычку – и заходите, люди добрые.
– Простите, а как к вам