Кусака. Роберт Маккаммон
ужасный день: мальчишки, галдя, взяли его в кольцо, а когда он заплакал, стало только хуже. Его повалили на землю и раскидали учебники. Ребята-гринго видели это, но боялись вмешаться, и тот, которого звали Луис, стащил штаны с Вэнса, а остальные держали жертву, пока Луис не стянул и трусы. Их напялили Эдди на голову, как лошади надевают торбу с овсом, и, пока полуголый толстый мальчишка бежал домой, мексиканцы визжали от смеха, улюлюкая: «Burro! Burro! Burro!»[12]
С тех пор Эдди Вэнс по пути домой делал крюк больше мили, лишь бы не заходить в Кортес-парк, и мысленно тысячу раз убил того мальчишку-мексиканца, Луиса. И вот он появился снова, только теперь его зовут Рик Хурадо. Он стал старше, лучше говорит по-английски и, несомненно, гораздо лучше соображает, но, хотя Вэнс готовится отпраздновать свой пятьдесят четвертый день рождения, в душе он по-прежнему толстый трусоватый мальчишка, и уж он-то узнал бы эти хитрые глаза где угодно. Это Луис, он самый, просто с чужим лицом.
Истина заключалась в том, что Вэнс ни разу не встретил мексиканца, который так или иначе не напомнил бы ему мальчишек, издевавшихся над ним в Кортес-парке почти сорок лет назад.
– Чего уставился, дядя? – дерзко спросил Рик. – У меня что, вторая башка выросла?
Шериф очнулся. Его охватила ярость.
– Ах ты, сраная «мокрая спина», я тебе сейчас и первую-то оторву!
– Ни хрена. – Но паренек весь напрягся, готовый к бегству или драке.
«Наплюй!» – предостерег себя Вэнс. К такому повороту событий он не был готов – только не здесь, не в центре Окраины. Шериф быстро надел очки и хрустнул пальцами.
– Твои ребята шляются после захода солнца в Инферно. Так не пойдет, Рики.
– Я слыхал, тут свободная страна.
– Свободная. Для американцев. – Хотя Вэнс знал, что Хурадо родился в Инферно, в больнице на Селеста-стрит, то, что отец и мать парня проживали на территории штата незаконно, тоже не было для него секретом. – Ты позволяешь своей шайке…
– «Гремучие змеи» не шайка, это клуб.
– Конечно-конечно. Ты позволяешь панкам из вашего клуба ходить, как стемнеет, на тот берег. Напрашиваетесь на неприятности! Я этого не потерплю. Не желаю, чтобы всякие «гремучки» шастали вечером через мост. Понятно?..
– Фигня! – снова перебил Рик и сердито махнул рукой в сторону Инферно. – Как насчет «щепов», дядя? Они хозяева в этом долбаном городе, так получается?
– Нет. Но твои ребята нарываются на драку, отсвечивая там, где их быть не должно. Я хочу, чтобы это прекратилось.
– Прекратится, – заверил Рик. – Когда «щепы» перестанут ездить сюда, бить окна и размалевывать чужие машины. Они устраивают здесь черт-те что, а нам нельзя даже мост перейти, сразу по рогам! А пожар? И как Локетта еще не посадили?
– С чего бы это? Нет никаких доказательств, что поджог – дело рук «отщепенцев». Мы нашли только несколько кусков жженой тряпки.
– А то ты не знаешь, что подожгли они! – Рик с отвращением покачал головой. – Куриное ты дерьмо, Вэнс! Слушай-ка, большой начальник! Мои люди держат улицы под наблюдением, и, клянусь
12
Осел