Менталист. Хенрик Фексеус
поправил печенья на блюдце – два ряда по четыре штуки в каждом. Он сидел у своего агента, в офисе «Шоулайф продакшн» на Страндвеген, и старался не думать о том, что только что видел в отделении судмедэкспертизы. О ящике с этими ужасными дырками. И о Мине рядом с ящиком, с волосами, убранными в темный «хвост».
Поначалу его каждый раз встречали здесь роскошными тортами, фисташковым бискотти с кусочками темного шоколада. Это потом годы совместной работы все упростили – по крайней мере, в плане внешней ритуальности. И тот факт, что сейчас на блюдце перед Винсентом лежала домашняя выпечка от «Тёссе», не предвещал ничего хорошего. Дело было, конечно, не в качестве выпечки, а в необычности угощения. У Винсента имелись все основания ожидать от агента неприятный сюрприз.
Умберто приехал в Швецию пятнадцать лет назад и до сих пор не избавился от итальянского акцента. Возможно, он считал, что это делает его речь изящней, и намеренно отказывался совершенствовать свой шведский. И все-таки лучше б он купил обыкновенное печенье «Барелина». Домашняя выпечка, конечно, вкуснее, но при машинной штамповке получаются кружки одного размера. Одно печенье неотличимо от другого, ничего не торчит и не нарушает идеальности ряда.
– Она больше не появлялась?
Винсент покачал головой.
– Ее не было вот уже на двух представлениях. Но это, разумеется, не значит, что она пропала навсегда.
– Тебе нужна охрана, как я уже говорил.
– Нет, нет… к чему такие расходы? Думаю, администрация театра справится с этой проблемой. Все образуется.
– …как говорил Джон Леннон о Марке Чепмене, – горько закончил фразу Умберто.
– Не будем больше об этом.
Винсент потянулся за печеньем. Белый шоколад и грецкий орех – довольно вкусно, несмотря на асимметрию.
– У нас жалобы, Винсент. – Умберто озабоченно пригладил тщательно подстриженную бороду. – Я о концертах на прошлой неделе, в Линчёпинге и Мальмё.
– Зрительные залы на тысячу сто девяносто шесть и девятьсот мест соответственно – и полный аншлаг. – Винсент кивнул. – Аплодировали стоя. Кому-то не понравилось мое шоу?
– Не шоу… – Умберто вздохнул. – Тебе обязательно лежать на полу в гримерной после концерта? С уборщицами чуть не случился сердечный приступ – и в том, и в другом зале.
Винсент взял еще одно печенье, чтобы выровнять ряд. Умберто запустил руку в бумажный пакет, чтобы наполнить блюдце, но Винсент остановил его взглядом. Ничто не должно нарушать порядок.
– Как давно мы с тобой работаем, Умберто? – спросил он. – Лет десять уже, наверное? Мне тяжело даются эти шоу. Все не так просто, как кажется. Поэтому мне требуется время, чтобы прийти в себя, и лучше всего это у меня получается в лежачем положении. Ты ведь давно об этом знаешь.
– Но целый час?.. Кроме того, техники из Карлстада не пришли в восторг от твоей затеи рассортировать их кабели по цвету.
– О’кей. – Винсент кивнул. – Это принимается.