Наши годы советские. Дмитрий Иванов
на речке. Свободная, быстрая и большая вода в ней сопровождалась появлением бело-коричневой пены, скапливающейся у берега в корнях, нависающих над речкой кустов.
Андрюшке доставляло удовольствие пугать меня рассказами о какой-то утопленнице и появившейся в связи с этим пене. Становилось страшновато, что заставляло хвататься за мамину юбку или прижиматься к Андрюшке, когда мы шли вдоль речки в садик или обратно. Если я был один, то мчался мимо, стараясь быстрее проскочить «нехороший» участок пути.
Со временем пена исчезала, мне становилось спокойнее, и речка преображалась. Деревья и кусты покрывались яркой зеленью. Среди этого великолепия выделялись кусты багульника с мелкими фиолетовыми цветочками. Зрелище – сказочно красивое.
Еще можно было полюбоваться окружающей природой, если подняться из низины, по которой протекала речка, на взгорок. Поле, лес, еще дальше на сопках тайга до горизонта.
А в ней было много кедров, с высокими и мощными стволами и бесчисленным количеством шишек. Осенью над сбором шишек трудилось почти все взрослое население поселка и мальчишки. Так что с этого «огорода» и мне иногда перепадало.
Среди всех этих радостей были у меня мелкие огорчения в виде разбитого носа или пораненных коленок, пораненных ног или рук. Были и мелкие страхи.
Но однажды страхом, и уже большим, по-моему, был объят весь поселок – где-то далеко, на горизонте, горела тайга. Все небо далеко над ней заволокло черным дымом, и его становилось все больше и больше – там был огонь все уничтожающий и двигающийся неизвестно куда. Это было страшно – никто не знал, куда движется огонь, ведь он мог пойти на поселок и станцию, на наш барак.
Мама, да и все взрослое население собрали чемоданы и еще какие-то узлы, долго сидели на них в ожидании эвакуации. Но все в этот раз закончилось благополучно – огонь до поселка так и не дошел. Все успокоились, людям и домам ничего не угрожало, но память об общей опасности, очевидно осталась.
И вскоре после этого события было решено, что мама с детьми переедет на Запад, в Новосибирск. Тем более, папа служил в войсках, готовых к войне с Японией где-то на границе восточнее, и я его видел всего два-три раза за всю мою здешнюю маленькую жизнь. К тому же от миллионной армии Японии, находящейся сравнительно недалеко, можно было ожидать все, что угодно.
Теперь маленький сибирский поселок-полустанок Горхон в Забайкальской тайге остается в моем прошлом. Также как и мои первые открытия, и шажки в этом мире. Впереди были новые.
Но сначала довольно долгая дорога в вагоне поезда в путешествии от Горхона до Новосибирска.
Глава 2. Новосибирск. Детство продолжается
В один прекрасный день мама с Андреем и мной отправилась в долгое путешествие по железной дороге.
Сели на поезд и поехали. Сначала от Горхона, до Транссибирской магистрали и дальше мимо Улан-Уде, озера Байкала, сквозь сплошные леса, иногда по равнине, но чаще между сопок и даже сквозь них – по темным