Твердыня тысячи копий. Энтони Ричес

      Кальг, вождь сельговов и самопровозглашенный «повелитель северных племен», уже видел, что теряет позиции в этом споре и что не пройдет и минуты, как он безвозвратно утратит власть над ситуацией. Действовать следовало без промедления. Он был готов уже обратить свой меч против вениконского воеводы, который имел неслыханную наглость возразить Кальгу в его собственном стане, но вид полудюжины суровых воинов, кольцом огородивших своего предводителя, вмиг его отрезвил. К тому же сам Друст с тяжелым боевым молотом на плече был далеко не робкого десятка… Да, вождь сельговов мог находиться в личном шатре в окружении тысячи преданных ратников, но вот эта кучка безумцев с глазами-буравчиками прорвется вперед и убьет Кальга еще до того, как успеет очнуться обленившаяся стража.

      Друст вновь яростно помотал головой и с презрением отмахнулся:

      – Нет, Кальг, твоя война обречена, и по твоей же собственной вине. Племя вениконов не будет стоять плечом к плечу с твоими воинами, когда пришельцы всех нас загонят вон на те холмы. – Он вновь махнул рукой, на этот раз чуть ли не в двух пядях от лица вождя сельговов. – Мы свою часть этой войны отработали сполна. Теперь мы уходим назад, на свои земли, и пусть латиняне сами решают, стоит ли нас преследовать.

      Он развернулся было на выход, но Кальг торопливо протянул вслед за ним руку:

      – Я-то думал, что гордые вениконы под предводительством отважного Друста…

      Воевода вихрем обернулся на прикосновение чужого пальца к рукаву грубой войлочной туники, и густоплетеные косицы его рыжей шевелюры взметнулись волной, на миг закрыв лицо. Он вскинул ладонь, вынудив своих людей застыть на месте, чтобы не натворить бед. Не обращая внимания на их пылающие взгляды, он подался вперед и, несмотря на весь кипевший в нем гнев, обратился к бывшему союзнику с непривычной сдержанностью:

      – Ты думал о нашей гордости? Неужели? И задавался вопросом, способен ли Друст повернуться спиной к еще не законченной войне? Признаюсь, было время, и не так давно, когда я согласился бы с тобой. Некогда я считал тебя соратником, Кальг, мужчиной, с которым можно плечом к плечу гнать проклятых латинян с наших земель. Но теперь выслушай меня со всем тщанием, потому что больше предупреждений не будет. Если ты еще раз посмеешь коснуться меня, я спущу вот этих зверей, что притаились за моей спиной, и мы посмотрим, кто останется стоять: они или твоя паршивая охрана. Посмотрим, кому из нас и от чьей руки суждено умереть. Ты думаешь, я скудоумен? А, Кальг? Думаешь, я мимо ушей пропустил слухи о том, как ты предал наших братьев-вотадинов, когда они выиграли для тебя битву? Отчего же ты так поступил? Оттого, что их вождь взял в привычку не соглашаться с твоими замыслами? Или просто потому, что предательство тебе по душе? Моим людям оставалось только руку протянуть за верной победой, все равно что выщупать горячую, уже мокрую девку. Мы загнали римлян