Крушение антисоветского подполья в СССР. 1917–1929 годы. Давид Львович Голинков
Керенского как «наживу на удочку», которой можно было вовлечь в контрреволюционное движение некоторую часть обманутых мелкобуржуазных слоев населения. Калединцы поддерживали его «пока», чтобы в подходящий момент прогнать и передать власть монархистским кругам[6].
Наряду с такой «игрой» казачьи верхи, используя заинтересованность зажиточных казаков в сохранении их экономических привилегий, вели в станицах пропаганду некой исключительности казачьего сословия. Они утверждали, будто казаки представляют собой особую народность, и требовали применения к ним принципа самоопределения наций. Каледин заявлял, что «установление порядка на Дону есть дело донских казаков». А в своей программной речи после мятежа объявил: «Что касается отношения Дона ко всей России, мы признаем необходимым связь с ней при самой широкой автономии или даже еще больше – самостоятельности Дона»[7].
Рабоче-крестьянское Советское правительство квалифицировало калединский мятеж, а также мятеж оренбургских казаков под руководством атамана А. И. Дутова как антинародные движения, возглавляемые контрреволюционной буржуазией и кадетской партией. В обращении «Ко всему населению» от 25 ноября 1917 г. Совет Народных Комиссаров отмечал: «Родзянко, Милюковы, Гучковы, Коноваловы хотят вернуть себе власть и при помощи Калединых, Корниловых и Дутовых превращают трудовое казачество в орудие для своих преступных целей. Каледин ввел на Дону военное положение, препятствует доставке хлеба на фронт и собирает силы, угрожая Екатеринославу, Харькову и Москве…Буржуазия предоставляет десятки миллионов контрреволюционным генералам на дело мятежа против народа и его власти… Кадеты, злейшие враги народа, подготовлявшие вместе с капиталистами всех стран нынешнюю мировую бойню, надеются… прийти на помощь своим генералам – Калединым, Корниловым, Дутовым, чтобы вместе с ними задушить народ».
Активное участие в организации и финансировании калединского мятежа приняли иностранные империалисты и их агенты.
В опубликованном 9 декабря официальном сообщении правительственной газеты «Известия ВЦИК» указывалось: «Отдельные союзные офицеры, члены союзных военных миссий и посольств позволяют себе самым активным образом вмешиваться во внутреннюю жизнь России, разумеется, не на стороне народа, а на стороне контрреволюционных империалистических калединско-кадетских сил. Мы предостерегали этих господ не раз. Но настал, по-видимому, час последнего предостережения. Виднейшие представители Соединенных Штатов оказываются замешанными в калединском заговоре: они принимали все меры, чтобы оказать ему содействие». Сотрудники американской разведки в Яссах Г. У. Андерсон и Р. Г. Перкинс с помощью русских офицеров Колпашникова и Верблюнского предприняли попытку под видом поезда Красного Креста, предназначавшегося для Юго-Западного фронта, отправить из Петрограда 80 автомобилей на Дон, Каледину. Заговор был раскрыт,
По имеющимся данным, А. Ф. Керенский приезжал к Каледину. Один из деятелей калединского мятежа, генерал Д. Н. Потоцкий, впоследствии показал на допросе в ВЧК: «Слушал, как приехал к Каледину в Новочеркасск Керенский. Я был в это время у войскового атамана с докладом о положении дела в Ростове. Когда доложил Богаевский, что приехал А. Ф. Керенский, то войсковой атаман приказал его выгнать, не допуская до себя» (ЦГАОР, ф. 336, оп. 1, д. 367, л. 7).
Автономистские настроения встретили отпор трудового казачества. В марте 1920 г. на Всероссийском съезде трудового казачества была принята такая резолюция: «Казачество отнюдь не является особой народностью или нацией, а составляет неотъемлемую часть русскою народа. Поэтому ни о каком отделении казачьих областей от остальной Советской России, к чему стремятся казачьи верхи, теперь спаянные с помещиками и буржуазией, не может быть и речи. Всякие попытки оторвать казаков от общего дела и общей жизни со всем русским трудовым народом трудовое казачество клеймит как явно враждебное своим интересам и интересам революции и будет беспощадно с ними бороться»