Собрание сочинений в десяти томах. Том третий. Тайные милости. Вацлав Вацлавович Михальский
порядке. Мы снова пять лет дружим, теперь он мой напарник, да. Мы там, на монитор, рядом с ним спали на нары, зимой волосы к стенке примерзал, да, мы очень сильно смеял, очень! Он женил на офицерский дочка, она так сильно влюбил в него, что хотел отравиться, – родители не разрешили. Да, ее мать не разрешил. Русский у него жена – Мила, очень толстый, но очень хороший!
– Они любили друг друга так долго и нежно,
С тоскою глубокой и страстью безумно-мятежной!
Но как враги избегали признанья и встречи,
И были пусты и хладны их краткие речи, —
ни с того ни с сего ровным глухим голосом начал читать Георгий, как бы продолжая рассказ Али про его напарника, про офицерскую дочку Милу и про любовь вообще.
– Они расстались в безмолвном и гордом страданье,
И милый образ во сне лишь порою видали.
И смерть пришла: наступило за гробом свиданье…
Но в мире новом друг друга они не узнали.
Али молчал, – видно, стихи тронули его душу, – он даже не посмел налить стопки, к которым было потянулся. А когда Георгий закончил чтение, все-таки налил.
– Слушай, Георгий, хороший человек это сочинял, давай за него выпьем, а?!
– Ну что ж, – Георгий покачнулся, вставая с автомобильной покрышки, торжественно поднял стопку, – спасибо тебе, Али. За Михаила Юрьевича! – Он выпил обжигающий спирт, привычно задохнулся, помахал ладонью перед ртом, подождал, пока запьет Али – они запивали из одной банки, – запил сам. И оба торжественно опустились на огромный лысый скат от «Икаруса». – Хочешь, я тебе еще почитаю Лермонтова? – воодушевившись, спросил Георгий.
– Баллах, читай.
– Он ведь про наши места писал, он ведь наш, слушай…
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана;
По капле кровь точилася моя.
Лежал один я на песке долины…
– Я знаю, – сказал Али после долгой паузы, когда окончилось стихотворение, – это около песчаный гора он лежал, бедный чилафек… – И вздохнул тяжело, как о своем брате, и было невозможно поверить, что всего на расстоянии двух человеческих жизней русские и горцы были смертельными врагами и сходились в рукопашной, что пулю в грудь получил герой стихотворения, может быть, от деда Али или его прадеда…
Словно воочию увидел Георгий огромную песчаную гору, что возвышалась далеко за противоположной окраиной города, услышал, как свивается песок у ее подножья, как шныряют в сухой траве ящерицы, увидел, как слепит над ее барханами жгучее солнце. Новый водовод проходит мимо песчаной горы, завтра Георгий будет там.
– Читай сколько знаешь – все читай! – горячо попросил Али.
Наедине с тобою, брат,
Хотел бы я побыть:
На свете мало, говорят, мне остается жить!
Поедешь скоро ты домой:
Смотри ж… Да что? Моей судьбой,
Сказать