Не смей меня касаться. Марина Дмитриева
монахинь является тайной эротической фантазией Шувалова». Эти жаркие споры в голове вызвали улыбку. Алекс, помнится, просил меня прийти в спортивной одежде. «Давай все наоборот сделаем, – предложила любящая вступать с мужчинами в противоборство феминистка, – нацепи на себя юбку до пола и блузочку в рюшах». «Какой интересный образ! – похвалила выбор феминистки девочка-мечтательница. – Да, Таня, тебе непременно нужно предстать перед Шуваловым в возвышенном образе Тургеневской барышни. Он не сможет устоять и непременно влюбится». «А может, все же лучше монашескую рясу наденем?» – с надеждой спросила развратница. Нет, костюм из коричневого твида точно в отставку, монашеская ряса, что за бред, рюши тоже не подходят. Уверена, Шувалов не большой любитель изнеженных девиц. Хочу предстать перед Алексом в новом обличье – скажем, дерзкой девчонки, вместо уже известного ему образа офисной крысы в скучных чопорных одеждах.
Зашла в комнату сестры. Она, как всегда, висела на телефоне, параллельно что-то отвечая в Контакте на компе, рядом лежала тряпка, видимо, сестренка пыталась еще и пыль вытирать. Чем не Юлий Цезарь, тоже умеет делать три дела одновременно.
– Юль, ну хватит уже по телефону болтать.
– Алин, ладно, пока. Ага, Дашка – дура! Надеюсь, она больше не будет к нему подходить. Да ты что?! Офонарела совсем. Че, правда, папа тачку подарил?!
Нет, Юлька неисправима. Вся в подружках и друзьях, словно собака в репьях. Душа компании, одним словом.
– Юля… – терпеливо напомнила я.
– Ладно, Аль, потом поговорим, а то мне систер пришла нотации читать.
Сестренка отложила телефон.
Если честно, я и правда хотела выдать Юле порцию нравоучений, ну, чтобы она не висела так часто на телефоне, поменьше тусовалась в разных клубах, побольше уделяла внимание лекциям да конспектам, ведь за ее учебу родители платят солидные деньги. Хорошо, что я уже три года не сижу у них на шее, более того, вношу существенный доход в семейный бюджет. Только вот откладывать на свою квартиру, к сожалению, никак не получается. Сначала нужно выучить Юльку, потом уже думать о жилье для себя любимой. Но после фразы сестры о нотациях стало стыдно. Не надо занудствовать, Таня. И так последнее время наше общение с сестрой сводится к моим постоянным попыткам разъяснить Юле свои представления о том, «что такое хорошо и что такое плохо». В самом деле, не все должны быть серьезными и на меня похожими. Люди разные. Если тусовки доставляют сестренке радость, то пусть веселится, пока молодая. Да, Тань, но ты ведь тоже не старая бабка. Тебе только двадцать пять лет скоро будет. Но мы так не похожи с сестрой, словно представители разных поколений.
– Я вас внимательно слушаю, – Юлька состроила сосредоточенную мину, но потом не выдержала и рассмеялась.
Когда она улыбалась, мир становился ярче.
– Юль, можно я надену вечером твою синюю кожаную куртку-косуху?
– Давай. Но за это ты разрешишь мне иногда носить свое фердипердозное платье с вырезом «кармен».
– Ты же назвала его стародевичьим нарядом.
– Нет,