Выписка из журнала маневренных карточек (За период с 04.07.1977 по 17.11.1998). Павел Вишняков
ничего подобного в плановом порядке не грозило, впереди маячила только Арабия (Тартус, конечно), поэтому решение Главкома пойти на Ленкоме в Стамбул вызвало среди экипажа нездоровый ажиотаж.
Комбриг Жаринов, обеспокоенный эмоциональным состоянием корабельной семьи, для начала закрутил гайки, поставив над каждым бычком флагманского офицера, и обозначив прямую зависимость между благополучием штабных и результатами визита. Но грех было жаловаться на корабельных – старались изо всех сил, и Жаринов, успокоившись по поводу покраски, прокладки и прочей рутины, решил лично заняться подготовкой парадного расчёта. Для начала из арсенала вынулись палаши…
Срамнее этих палашей плац-парады не видели – даже в увольнение с ними было стыдно идти. Перевязи выцветшие и драные, медь облезлая… «Бессменный», получив информацию о необходимости готовить свои палаши, впал в радиомолчание. Вдоволь поорав и плюнув в трупы командира БЧ-2 и старпома, имевшего рогатое прошлое, Жаринов вызвал на связь командира «Дружного» и, намекнув на возможность повышения оценки за боевую с «удовлетворительно» до «удовлетворительно с плюсом», приказал готовить смотровое холодное оружие. «Дружный» готовили к визиту и палаши на нём были с иголочки.
Меня вся эта парадно-смотровая суета не волновала ни на йоту. Штурманская служба «Ленкома» была вполне себе удовлетворительной на момент выхода из базы, но сейчас я попытался взглянуть на неё глазами Главного штурмана ВМФ Алексина (грозился прибыть в персональной телеграмме!) – и пришёл в ужас!
Из десятка исправных и повереных секудомеров в строю не оказалось ни одного! А как же служба времени, Скрипниченко – орал я, – как ваши рулевые часы проверяют, а? Может, вообще не проверяют?! И не надо мне тыкать в нос ваши CASIO, по ПШСу 34-му положено с секундомером? Вот и ходите с секундомерами! А барометр, ну-ка, покажите мне барометр, что значит неисправен? Вы каменное лицо жене своей показывайте, что вы стоите, воды в рот набрав? Не набрав?! А что ж тогда – жопой пятачок сжимаете?! Не сжимаете?… Поорать я тоже мог, да.
В самый разгар этих прыжков в ширину голос подал мой любимчик – КЭНГ лейтенант Гаврилюк, закончивший Каспийское училище в последнем выпуске. Знал, прощелыга, мою приязнь к нему: «Та-а-ащ, может на Дружном возьмём? Сейчас туда катер за палашами пойдёт?» Посверкав глазами для острастки, я вызвал на связь штурмана «Дружного». Но парень оказался кремень – не дам, но после уговоров смилостивился – дам, но под расписку, с оформлением накладных и корабельной печатью.
Гаврилюка и отправили: и за палашами, и за секундомерами с барометром. Печать, правда, командир ему не доверил – мичман-секретчик с важным видом запрыгнул в катер с опечатанным портфелем.
К моменту возвращения барказа разгулялся бриз. Пошли барашки, и подошедший к трапу барказ ощутимо болтало. Гаврилюк, стоящий на планшире, являл собой вид настоящего маремана – опустил ремешок на тропической пилотке и стоически терпел брызги по физиономии. 3 палаша он держал под мышкой, намотав портупеи на себя. Барказ раскачивало,