Ангел по имени Боб. Макс Фетт
мальчик и заметил, как монашка поджигает вторую стрелу с помощью бензина и зажигалки.
– Бензин создал дьявол, чтобы ад горел вечно! – поначалу мои слова не произвели никакого эффекта. Но потом монашка набрала бензин в рот и с полными щеками побежала к нам, с горящей стрелой перед лицом.
Мы с мальчиком рванули по верхнему ярусу стены, уклоняясь от дыхания догоняющего дракона.
На первый взгляд в секте люди должны были защищать меня, как то важное, вокруг чего они, собственно, собрались. Но на деле все, кто видел сумасшедшую тётку, хлещущею бензин, как не в себя, просто забили. Некоторые неприятно так смотрели, мол расточительно топливо расходуете, Юлия Иванова, и дальше своими сектанскими делами заниматься. Грядки там поливать, свиней кормить.
Когда бензин закончился, монашка перешла к стрелам.
– Она стреляет! – крикнул я, когда наконечник пролетевшей стрелы царапнул мне щеку.
– Неужели!
Оказалось, стену чуточку демонтировали. Капнули ров слишком глубоко, и вода затекла под фундамент одного из домов. Тот расселили и пытались все починить. По сей причине мы очень быстро оказались на краю, где под нами вокруг небольшого озерца собрались мужики. В воде что-то плескалось.
– Я говорил, что там крокодилы! – обрадовался мальчик.
– Это не крокодил! Это моется мужик! – крикнул я и обернулся.
Бешенная монашка с сожженными бровями и лицом в копоти преследовала нас по пятам. Из-за её фаершоу загорелись гусиные перья на стене, а в последствии огонь завладел деревянными стенами, разгораясь быстрее Великого пожара тысяча шестьсот шестьдесят шестого года.
– Сын Сатаны! – крикнула монашка. Языки пламени лизнули её и подожгли оставшиеся на шкурах капли бензина.
– Лети, – скорее молил, чем просил меня мальчик.
– Я не могу! Я жирный!
– У тебя крылья! Лети, я сказал!
От страха я замахал крыльями и сразу вспотел. Уверен, что даже не будь рядом пожара, эффект был бы таким же.
Я не верил, что полечу. Пробовал раньше, проводил испытания, но ляжки тянули вниз, как мешки песка на воздушном шаре. И если там они срезались за секунду, то мне потребовалось бы полгода, куча сил и желания быть не ленивым, но это оказало бы чересчур большое давление на сердце и идите вы жопу, не хочу я потеть. Тем не менее я чувствовал, как калоши отрываются от земли.
Подбородок сам по себе потянулся вверх. После улиц, запачканных грязью и слюнями изо ртов прихожан, яро доказывающих важность служения батюшке, передо мной открылось чистое, точно пьяные разговоры на кухне в три часа ночи и бесконечное, будто первых секс у неопытной девочки ни с тем парнем, небо.
Я провел по нему пальцем и стер косяк летящих уток. Взялся за облако и выдавил из него молоко, напившись досыта. Накрыл ладонью солнце и взял его, как овсяное печенье.
Мальчик схватил меня за руку. Его распахнутые голубые глаза и нелепую пародию руками на взмахи крыльев вложили в меня ощущение неведомого