Ведьмины внуки. Андрей Васильев
насупился.
– А Вы не спешите с выводами. Час назад приехали, здесь всего пять минут и даже еще их не видели. А уже всем приговор вынесли.
Живцов поморщился.
– Да, Вы правы. Я погорячился. Извините и не сердитесь. Расскажите тогда, как все это возникло… Вера эта вся.
– Хорошо, слушайте, – сказал Мячиков, устраиваясь на чурбаке поудобнее. – Раньше здесь отдельный хутор был, Заовражки назывался, потому что за оврагом. А после войны поселок разросся и хутор его частью стал. Но название так и осталось. Отсюда даже хотели поселок дальше строить, развивать. Но в девяностые, когда Союз развалился и все прахом пошло, все жители отсюда уехали. Остались только дед Макар и бабка Настасья. Бабку эту в поселке ведьмой считали, колдуньей. Вон ее дом, он даже здесь на отшибе стоит, видно, люди по соседству с ней селиться боялись. И она их сторонилась, всегда одна жила. Но два года назад у нее вдруг двое детей появилось. Оказалось, внуки ее – мальчик и девочка. Мать их погибла – машина ее сбила, а больше родных, кроме бабки, у них не было. Вот и жили у нее. А год назад Настасья умерла, ей уж под девяносто лет было. Остались дети одни. Их уже хотели в детский дом забрать и день назначили, когда за ними приедут, но в ночь перед этим случилось несчастье. Дед Макар утром в поселок прибежал, сообщил, что дети ночью угорели – печка в избе не до конца погасла, угарным газом они надышались. Полпоселка видело, как их бездыханные тела выносили из дома, и машина скорой помощи увозила их в морг.
– А они точно умерли? Подтверждающие документы есть? – спросил Живцов.
– Есть, я проверил.
– Надо еще раз перепроверить. Возможно здесь какая-то ошибка или путаница… А что было дальше?
– А дальше все было, словно дети не умирали вовсе. На следующий день их увидели идущими по поселку. В своей обычной одежде, на плечах школьные рюкзаки. Их окликать стали – думали, что дети в больнице оклемались и их отпустили. Но они не отвечали. Шли молча, смотрели только вперед. И за руки держались, чего раньше не было. В тот же день весть, что они умерли, до поселка все же добралась. Тогда все и поняли, что они призраки, духи. Кто-то посчитал, что дети стали ими за грехи их бабки-колдуньи, а кто-то – что это произошло по ее злой воле. С тех пор, вот уже год их видят каждое утро уходящими из ее дома, а вечером они возвращаются. И всегда держатся за руки.
– Значит, все сразу в это поверили. Но ведь призраки бестелесные. Неужто никто не пробовал подойти ближе и потрогать их. Например, по голове погладить?
– Конечно, пробовали, но… – участковый вдруг осекся и напряженным голосом произнес: – Внимание, вон они идут.
По дорожке к дому колдуньи шли, держась за руки, мальчик и девочка. Лет девяти или около того. Ничего в них необычного не было. В зимних пуховичках, со школьными рюкзачками на спинах. И щечки розовые от мороза. Дети как дети.
– Да какие же они призраки, – разочарованно произнес Живцов. – Я даже их следы на свежем снегу вижу. А привидения следов не оставляют.
– Вот почему я Вас вокруг повел.