«Вдовствующее царство». Политический кризис в России 30-40-х годов XVI века. Михаил Маркович Кром
одноконечно быти поиману»266. В такой напряженной обстановке опекуны малолетнего Ивана IV нанесли упреждающий удар.
Попытаемся выяснить, кому именно принадлежала инициатива «поимания» князя Юрия. А. М. Курбский написал в «Истории о великом князе Московском», что Василий III «имел брата Юрья… и повелел, заповедающе жене своей и окояным советником своим, скоро по смерти своей убити его, яко убиен есть»267. Однако информативная ценность и достоверность этого позднего и тенденциозного известия весьма невелики: приведенный пассаж очень похож на объяснение событий постфактум, он подчинен общей задаче автора – заклеймить извечно «кровопийственный» род московских князей. Вполне возможно, впрочем, что опекуны малолетнего Ивана IV действовали по приказу покойного государя, но этот наказ, судя по их действиям, предусматривал арест (а не убийство) Юрия при первой опасности престолу. И уж совсем маловероятно, чтобы такое поручение было дано умирающим своей жене Елене: этому противоречит все, что мы знаем о положении великой княгини из Повести о смерти Василия III, а также из источников, говорящих об обстоятельствах ареста Юрия Дмитровского.
Из летописей только Воскресенская, как уже говорилось, полностью возлагает ответственность за это суровое решение на великую княгиню268. Некоторые летописи вообще не сообщают, по чьему приказу был арестован удельный князь, ограничиваясь краткой констатацией самого факта. Так, в Продолжении Хронографа редакции 1512 г. говорится: «И после великого князя смерти в десятый день поиман князь Юрьи Ивановичь и посажен в полате на дворце, где сидел князь Василей Шемячичь»269. Сходное сообщение читается и в Новгородской II летописи: «А опосли великого князя смерти поимали брата князя Юрья Ивановичя в 9 день и посадиша его в Набережную полату, да положили на него тягость велику»270. В одном из списков Вологодско-Пермской летописи сказано, что Юрия «велел поимати» великий князь271 – которому, напомню, в тот момент было три года от роду! Наконец, в дополнительных статьях к летописному своду 1518 г. этот арест приписывается великой княгине Елене и ее сыну великому князю Ивану Васильевичу всея Руси272.
Можно предположить, что авторы процитированных выше кратких летописных известий не располагали информацией о том, кем в действительности было принято решение о «поимании» дмитровского князя, или не считали возможным об этом говорить. Однако в нашем распоряжении имеется еще ряд летописных текстов, в которых инициатива ареста Юрия прямо приписывается боярам. Как мы уже знаем, именно такую позицию занял составитель Летописца начала царства, постаравшийся переложить всю ответственность за этот шаг с великой княгини Елены на бояр
ПСРЛ. Т. 29. С. 11.
Курбский Андрей. История о великом князе Московском // Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 340.
ПСРЛ. Т. 8. С. 286.
Шмидт С. О. Продолжение Хронографа редакции 1512 г. С. 285.
ПСРЛ. Т. 30. С. 203. Такое же «безличное» сообщение об аресте Юрия содержится и в дополнительных статьях к летописному своду 1497 г. (ПСРЛ. Т. 28. М.; Л., 1963. С. 161).
ПСРЛ. Т. 26. М.; Л., 1959. С. 325 (Академический список). Согласно другому списку той же летописи (Кирилло-Белозерскому), «князь великий Иван Васильевич всеа Руси поимал дядю своего князя Юрья Ивановича…» (Там же. С. 315).
ПСРЛ. Т. 28. С. 356 (Синодальный список).