Гуманитарно-образовательная система самоисправления осужденных. Галина Строева
[195, с. 581]. При этом С. В. Познышев предлагал использовать как школьную, так и внешкольную систему занятий. Он считал, что через кружки и клубы развиваются самодеятельность осужденных и полезное общение [196, с. 222]. Издание собственных журналов и газет помогает подбодрить некоторых осужденных и возвысить их в собственных глазах [196, с. 222]. С. В. Познышев обращал внимание и на чтение арестантов, тюремные библиотеки. По мнению исследователя, чтение должно пробуждать в арестантах альтруистические чувства и вызывать стремление «…в сторону нравственных идеалов жизни» [195, с. 582], развивать благожелательное, благородное, гуманное отношение к другим людям [195, с. 587].
В целом С. В. Познышев полагал, что «…нет прирожденного преступника, нет и неисправимого преступника» [195, с. 432]. Поэтому перед тюрьмой должны ставиться воспитательные цели (в том числе возвращение заключенных в общество социально годными и полезными гражданами), которые надо настойчиво и умело достигать [196]. Заключение должно целесообразно влиять на осужденного и укреплять те черты и навыки, которые помогут ему удержаться от преступлений, необходимо также дисциплинировать личность, одновременно должны быть приняты меры и к развитию самодеятельности «сидельцев» [196].
В конце XIX – начале XX вв. начались дискуссии о необходимости введения условного досрочного освобождения. Так, в Докладе Комиссии законодательных предположений Государственного Совета указывалось:
«…исправление заключенного лучше всего достигается в тех случаях, когда удается пробудить в нем самом стремление к самоисправлению» [75, с. 28]. Досрочное освобождение расценивалось как могучий стимул к самодеятельности [75, с. 28]. Юристы того времени определяли: «Одной репрессии недостаточно для исправления преступника – нужна еще его самодеятельность в этом направлении, и только развитию этой самодеятельности способствует досрочное условное освобождение» [75, с. 218]. Важным условием условного досрочного освобождения было признано одобрительное поведение заключенных, под которым подразумевалось «…не только полное подчинение арестанта правилам тюремной дисциплины, но и активное проявление исправления, выказанное в трудолюбии» [17, с. 88].
В начале XX в. Комиссия по тюремной реформе сделала вывод о том, что «…наказание не достигает своей цели, если преследует только возмездие и не содержит в способах исполнения элементов исправительных, возбуждающих в преступнике желание достигнуть лучшей участи» [325, с. 21]. Кроме того, исследователи того времени (например, С. П. Мокринский[180]) обращали внимание на то, что арестанта после освобождения ждет неблагоприятная среда, поэтому от него самого потребуется максимум силы воли и энергии и важно выяснять, «…насколько осужденный усвоил привычку воздерживаться от дурного образа жизни» [17, с. 88].
После Октябрьской революции 1917 г. отечественная исправительная система продолжала функционировать. Но чаще всего надзиратели