Заживи. Уроки жизни от человека, пережившего две клинические смерти. Мария Миаголия
ия, за то, что спас меня в день моего рождения и помог сделать первый в моей жизни вдох, отказавшись верить в то, что я родилась мертворожденной. За то, что спас меня в 1996 году от смерти и спустя три минуты после остановки сердца подарил мне еще одну возможность познавать этот мир.
Благодарю врачей города Мирный, Республика Саха (Якутия), за то, что подарили мне очередной шанс на жизнь в 2007 году, после моей последней клинической смерти, произошедшей в слишком юное время и на слишком продолжительный срок – пять минут, показавшиеся мне целой вечностью. И да…
…спасибо жизни за возможность встретиться со смертью.
От автора
Когда в жизни ты сталкиваешься лицом к лицу со смертью, волей-неволей начинаешь задаваться вопросами: «Что есть жизнь? И каково мое место в ней?» Неужели мы были рождены, чтобы просто существовать в этом мире? Мире, полном других людей, их историй и переживаний? В этом же так легко потерять себя.
«Кто я?» – возможно, это главный вопрос в жизни каждого человека. Я тоже пыталась ответить на него и поняла одну важную вещь: чтобы узнать, кто я, мне придется разобраться со своими страхами. А именно они определяют человека. То, чего мы боимся, говорит о нас куда больше, чем мы сами. Начнем сначала.
Большинство людей боится смерти. Это страх потерять часть себя, которая не успела реализоваться в полной мере. В этом смысле страх смерти сродни навязчивой идее об упущенных возможностях. Я поняла это уже в 12 лет – после того, как пережила свою вторую клиническую смерть. За эти пять минут, казавшиеся мне просто бесконечными, я увидела столько, что надолго замкнулась в себе. Страх смерти меня больше не тревожил, зато опасения по поводу реализации в жизни – да.
На протяжении десяти лет после того случая (о нем я обязательно расскажу вам позже) я жила в режиме постоянной борьбы с самой с собой и никак не могла достичь удовлетворения. Я словно терялась в потоке других людей, пытаясь найти в них себя. Каждый мой день не отличался от предыдущего, все было похоже на гонку, где я без остановки соревновалась с собой.
Мне нравилось копаться в себе, выворачивать наизнанку каждую деталь и вычищать все, что не укладывалось в общую картину. От этого процесса я получала сильнейшее удовольствие, не подозревая, что просто убегаю от собственных страхов – и от самой себя.
И чем больше я, как мне казалось, «разбиралась в себе и в вопросах своего предназначения», тем сильнее загонялась, тем сильнее пропадала в воспоминаниях о пережитой в слишком раннем возрасте клинической смерти. Все, что я видела тогда, не давало мне покоя. Я не могла просто принять фактор жизни как таковой, мне нужно было что-то большее. В конце концов мои отношения с самой собой стали настолько нездоровыми, что привели к попытке суицида. К счастью, я выжила, но в наследство получила сильнейший нервный срыв, курс приема антидепрессантов и психогенный тремор правой руки.
В тот период моей жизни я весьма плотно общалась с психологами и занималась постоянной саморефлексией и в результате смогла прийти к тому, от чего убегала многие годы, – к честным ответам на вопросы, касаемые симбиоза жизни и смерти. Я поняла, что клиническая смерть является событием слишком большого масштаба, чтобы оставаться просто частью моей биографии. Именно тогда я решила понять, что значит быть человеком.
Я занялась изучением «неопределенной определенности» смерти. Анализировала поведение людей, размышляла над такими понятиями, как «счастье» и «смысл жизни». Особое внимание уделила вопросам психических проблем современного общества.
И знаете что? Везде фигурировали страхи. Страхи упущенной возможности, своего нереализованного потенциала. Страхи перед своей жизнью, прожитой словно по какому-то чужому сценарию.
Я решила найти ответ на вопрос «Чего мы боимся?» и докопаться таким образом до самой сущности человека. Ибо, как я уже говорила ранее, наши страхи нас определяют.
Оказалось, что человек, будучи существом многогранным, боится многого. Например, он боится самого себя. Его пугают собственные ошибки, эмоции, чувства и реакции. Он страшится своей непредсказуемости, инфантильности и резкости. И своего спокойствия – тоже. Он боится быть несовершенным, неидеальным. Боится, что никто не оценит его по достоинству. Боится, что его никто не полюбит, что он не сможет полюбить себя.
Нам кажется, что родители и дети не понимают нас, при этом сами не принимаем себя такими, какие мы есть. Мы лишаем себя права надеяться на то, чего, по нашему мнению, никогда не сможем достичь. Боимся перемен. Боимся их отсутствия.
Люди не умеют останавливаться. Они считают, что в жизни нет времени для пауз и передышек, и неумолимо мчатся куда-то, боясь опоздать. Но цели этой гонки никто не знает, как и того, будут ли им рады там, в конце пути. А вдруг, добежав до финиша, они сами разочаруются?
Еще мы боимся страсти – любовной, творческой, интеллектуальной. Боимся в ней потеряться. Но будет еще хуже, если мы вообще никогда этой страсти не почувствуем. Человека пугает ответственность за собственную жизнь. Вдруг он проживет мало и умрет без предупреждения? Вдруг