Сочиняйте сами. Рекс Стаут
дверная коробка – в алюминиевый, и по бокам от нее в ящиках стояли вечнозеленые растения. На панели домофона в подъезде значилось восемь фамилий, по два жильца на этаж, и еще там располагалась решетка с микрофоном, а на крючке висела трубка. Я нажал кнопку у фамилии Реннерт и поднес трубку к уху. Через мгновение в ней послышался треск, а затем и голос:
– Кто там?
– Вы меня не знаете. Моя фамилия Гудвин. Я ничего не продаю. Возможно, даже захочу кое-что купить.
– Билл Гудвин?
– Нет. Арчи Гудвин.
– Арчи? Случайно, не Арчи Гудвин Ниро Вулфа?
– Он самый.
– Так-так! Я частенько размышляю, что же детективы покупают за половину той цены, по которой продают. Поднимитесь и расскажите мне! Верхний этаж.
Я повесил трубку, а когда раздался звонок, открыл дверь и вошел. Еще алюминий, в отделке лифта самообслуживания. Внутри кабины я нажал на кнопку с цифрой 4 и поехал наверх. Когда лифт остановился и дверь открылась, он уже стоял в небольшом холле – в рубашке с закатанными рукавами, без галстука, мужественный, мускулистый, красивый и на вид моложе своих тридцати четырех лет. Мы обменялись крепким рукопожатием, и он провел меня в свою чудесную большую комнату. Она оказалась даже еще чудеснее и больше, чем я представлял после прочтения отчета. Реннерт усадил меня в чудесное большое кресло и предложил:
– Шотландский виски, ржаной, бурбон, джин?
Я с благодарностью отказался, и он уселся на чудесный большой диван, вероятно раскладной.
– Весьма рад, – сказал он, – если только вам не нужны мои отпечатки для сравнения с обнаруженными вами на кинжале в спине трупа. Клянусь, это не я. Людей я всегда закалываю спереди. Мне нравится ваш костюм. Мэттью Джонас?
– Питер Даррелл, – ответил я. – Отпечатки все равно не помогли бы. На кинжале ни одного не нашлось. То был старинный арабский с затейливой рукояткой. Я вам не соврал. Возможно, я действительно захочу кое-что купить, точнее, клиент Ниро Вулфа. Это парень с деньгами, и он хочет, чтобы их у него стало больше. Он носится со всякими идеями. И вот ему пришла мысль, что он мог бы купить ваш иск против Мортимера Ошина и Эла Френда по обвинению в краже вашего наброска пьесы «Бушель любви» и переделке его в «Бочонок любви». Он мог бы заплатить десять тысяч наличными за передачу прав на иск и ваши письменные показания под присягой в его подтверждение и еще десять тысяч, если и когда Ошин и Френд расплатятся. Естественно, он ожидает, что вы дадите показания без повестки, ежели дело дойдет до суда.
– Так-так. – Он вытянул ногу на диване. – И кто же этот благодетель?
– Клиент мистера Вулфа. Однажды мы улаживали для него проблему совершенно иного рода. Если мы согласимся на сделку, вы с ним встретитесь. Десять тысяч уже приготовлены в банкнотах.
– А если они не расплатятся?
– Конечно же, он рискует. Тогда он останется без десяти штук.
– Чепуха! Они заплатят. И заплатят в десять раз больше. Как минимум.
– Возможно, –