Мертвая земля. Кристофер Джон Сэнсом
эти мальчишки тебя изводят? – спросил я.
Скамблер покачал головой, слезы потекли по его щекам еще быстрее.
– Не знаю, – выдохнул он. – Но люди всегда надо мной издеваются. А почему – не знаю.
– Кончай лить слезы, парень, – нетерпеливо вмешался Тоби. – Будь мужчиной.
Скамблер взглянул на него, резко повернулся и припустил бегом в сторону замка. Мы с удивлением глядели ему вслед.
– Вот мерзавцы, – буркнул Николас. – То, что они устроили, – это уже не шутка. Мальчонка по их милости лишился работы.
– Все дело в том, что этот парень не походит на других, – задумчиво произнес я, вспоминая собственное детство. – Люди не любят тех, кто от них отличается, и дети в этом смысле еще хуже взрослых. Проповедники ныне орут на всех углах, что мир забыл о милосердии, и с ними трудно не согласиться. – Переведя взгляд на Тоби, я заметил: – А вы могли бы нас поддержать.
– Насколько я понимаю, сэр, нам следует по возможности не привлекать к себе внимания. Таково распоряжение мастера Пэрри, о котором мне сообщил мастер Копулдейк.
– Идемте, – велел я. – Нас ждут в замке.
«Судя по всему, сочувствие, которое Локвуд питает к обиженным и угнетенным, далеко не безгранично», – размышлял я по пути.
Глава 13
Прежде чем подняться на огромный, поросший травой холм, на котором стоял Нориджский замок, нам пришлось пересечь пустошь, где уже сколачивали загоны для завтрашнего скотного рынка. Перейдя по мостику мутный ручей, мы вступили сначала на извилистую тропу, а потом на широкую дорогу, которая вывела нас к воротам замка. Солнце стояло уже высоко, и к тому времени, как мы добрались до цели, я взмок от пота, а многострадальная моя спина буквально раскалывалась от боли. Что до моих молодых спутников, то они оба, несмотря на события вчерашнего вечера, выглядели свежими и бодрыми. Наконец мы оказались у главного входа, представлявшего собой огромную полукруглую арку. Массивные деревянные ворота были заперты, но у вделанной в них калитки стоял часовой – хорошо сложенный парень с начищенной до блеска алебардой в руках. На нем были круглый шлем и белый солдатский мундир. Буквы «ЕR»[4], вышитые на мундире, напоминали, что превращенный в тюрьму замок находится в ведении короля, а не городских властей. Стражник внимательно наблюдал за человеком, который приколачивал к воротам какую-то бумагу, вероятно с официальным указом. Покончив с работой, тот кивнул стражнику, бросил: «Теперь пойду к ратуше» – и двинулся по дороге прочь.
Локвуд, подойдя к воротам, принялся читать. Пробежав объявление глазами, он потеребил свою длинную бороду и присвистнул.
– Очередное воззвание лорда-протектора? – осведомился я.
– А что же еще.
Мы с Николасом тоже изучили бумагу.
– Подумать только, герцог Сомерсет объявляет помилование всем бунтовщикам, выступавшим весной против незаконных огораживаний, – заметил Тоби. – Против богатых землевладельцев, вроде сэра Уильяма Герберта и ему подобных.
– И о чем Сомерсет только
Аббревиатура от латинского словосочетания «Еduardus Rex» – «король Эдуард».