Первый король Острова. Анна Т. Ф.
а еле живая верховая лошадь. И та была нужна только для того, чтобы дочь вождя могла добраться до племени будущего мужа.
В лучах восходящего солнца клубились пылинки. Они взвивались всякий раз, как Импила суетливо пробегала из одного угла комнаты в другой. Дочь вождя в спешке собирала вещи.
– Если ты уверен, что даарийцы сдержат слово, я поеду. Но хочу, чтобы ты знал, отец, – Импила вздохнула, – я не верю ни Катаганту, ни его сыну.
Она наполнила и протянула Айканаро чарку с брусничной наливкой. Наверно, уже десятую за это утро.
– У нас нет выбора, дочь моя. Если мы не сможем их остановить, они получат власть над всем Островом.
– Да помогут нам боги и Гора! – вздохнула Импила.
Боги не остановили эту войну, забыли своих подопечных. Ни женщины, ни дети не были в безопасности. Да и от лекарей и торговцев боги отвернулись.
Гора. Она возвышалась над Островом, была его сердцем. Её воспевали в легендах и сказах. Люди часто вспоминали о ней, желая напомнить кому-то о долге и чести, молили Духа Горы о совете в трудных вопросах. Но в последние годы Гора слепо спускала все подлости и обманы.
Так стоило ли уповать на богов и Гору теперь? Если уже очевидно, что никто из них не поможет.
Племя импилайцев воевало на два фронта. Шаарвийцы и даарийцы зажимали его на западном берегу Острова. И вот-вот могли уничтожить полностью. Импила понимала это. Она знала, чтобы не допустить такого исхода и заключался этот брак. Брак между ней и даарийцем. Между ней и сыном вождя самого свирепого племени. Между ней и убийцей её брата.
Импила затянула дорожный мешок, отбросила прядь светлых волос, выпавшую из прически. Поправила платье цвета летней реки. Выдохнула. Кажется, всё готово. Она снова с надеждой посмотрела на отца. Но он сосредоточенно изучал содержимое кувшина.
Вождю было чуть больше сорока лет. Прежде Айканаро был рослым и сильным воином, но в последние годы он превратился в обрюзгшего, заплывшего жиром хряка. Красное, из-за частого употребления наливок лицо, лоснящаяся от пота кожа, хриплая одышка, дрожь в руках – таким его видели те, кто раньше были друзьями, а теперь превратились в охранников. Хотя вождь продолжал носить на поясе ножны, меч он не доставал даже во время сражений.
Тщетная надежда Импилы, что отец всё-таки откажет даарийцам, была безвозвратно уничтожена скрипом двери.
В комнату вошел высокий мужчина, едва успев увернутся от удара об притолоку. Воин даарийцев отодвинул с лица капюшон, но всё-таки не снял его полностью. От одного взгляда на боевую раскраску лица мужчины Импилу пробила дрожь. Он сделал лишь один шаг от двери и остановился.
– Нам пора ехать. Если вы не раздумали, – он говорил холодным ровным тоном, будто был в этом доме хозяином, а не посыльным или хотя бы гостем.
– Я готова. Едем, – Импила подхватила дорожную сумку, пристегнула на пояс меч и накинула белый шерстяной плащ. В дверях она обернулась и ободряюще улыбнулась отцу. Теперь только её благоразумие сможет остановить войну между племенами.
Перед домом стояло несколько даарийцев. У всех были раскрашены лица. Черная краска на лбу и щеках вместе с грубо выделанными мехами на плащах усиливали хищное свечение глаз.
– В путь! – скомандовал даариец, выйдя из дома.
Воины оказались в седле прежде, чем их предводитель успел договорить. Импила такой расторопностью не отличалась. Разумеется, дочь вождя умела ездить верхом, но старалась этого не делать без необходимости. Импила поднялась на коня, её окружили даарийцы и отряд двинулся на юг.
Они проезжали новые селения импилайцев и выжженные деревни ваяртошцев. Битвы с прежними хозяевами этих земель Импила видела лично. Боль, вызванная воспоминаниями, терзала сердце. Дочь вождя предпочла бы никогда сюда не возвращаться.
– Так и будем молчать всю дорогу? – Импила окликнула командира отряда, надеясь за разговором избавиться от навязчивых воспоминаний.
– А что плохого в молчании?
– Я… Почему мы вообще едем на юг? Там выгорела вся земля, почти не осталось еды и воды. Не лучше ли было идти через северный берег?
Всадник обернулся. Его рот скривился в злобной ухмылке.
– Хочешь, чтобы акульи плавники тебя спасли?
– Зачем? Если бы мы с отцом рассчитывали избежать этого брака, то стоило ли вообще на него соглашаться?
– Вот ты и скажи. Я не силен в ваших играх. Но знаешь, что умею делать очень хорошо? – глаза даарийца вновь полыхнули, заставляя Импилу съежиться. – Я прекрасно умею убивать!
Рука импилайки инстинктивно потянулась к мечу, но воин разразился громоподобным хохотом при виде этого движения:
– О, нет, твой кинжальчик мне не помешает.
Даариец остановил отряд и соскочил с коня. Шаг. Второй. Его рука вцепилась в плащ, и он стащил дочь вождя на землю.
– Ну, воительница, у тебя появился шанс сбежать. Покажи, чему тебя научил твой старый пескарь.
Импила затравленно посмотрела на окружавших