Ив Дэль Гар. Ален Грин
изъяна, прореза или дырочки. Ничего. Тогда Вера попыталась ногтями процарапать гладкую поверхность. Дохлый номер! На той не осталось ни черточки. Вера запаниковала. Неожиданно произошел резкий толчок, и стены сжались. Последовал очередной нервный импульс, и кокон сжался еще больше. Вере показалось, что она задыхается. Растерявшись, она беспомощно озиралась по сторонам, а кокон продолжал сжиматься. «Если я – жертва, то в любом случае умру, и паниковать нет смысла. Это ничего не изменит, – решила она. – Но что, если я – гусеница? Значит, то, что происходит, для меня естественно!» Она снова села на подобие качелей и постаралась придать мыслям позитивный настрой. Чтобы сжимающиеся стены не отвлекали ее, она закрыла глаза. «Я просто гусеница, которая нуждается в обновлении и преобразовании». Ноги, руки, а следом голова погрузились во что-то мягкое и пушистое. Стало тепло и комфортно. Дыхание остановилось. Вере показалось, что она проваливается в бездонную бочку, наполненную ватой. Она вздрогнула и проснулась. Проникшие в помещение солнечные лучи подсказали, что пришел новый день.
Павел, очнувшись в комнате-коконе, недовольно нахмурился. Неужели его переселили в столь своеобразные апартаменты? Оформлять комнаты в разных дизайнерских стилях – это, конечно, забавно и смело, но в этом помещении попахивает экстравагантностью. Спать на натянутых нитях по вкусу, пожалуй, только фанатам акробатики. Он сел на мощное сплетение в центре и потрогал сбившийся в кучу пух. «Я тут как паук в собственной ловушке. Свой удел сам и съел! Это тебе и территория, и жизненная доля». Он проверил прочность нитей, лег на них и слегка раскачался. «Вот это кровать! Еще бы качалась сама. Гамак-автомат, жмешь на кнопку и наслаждаешься эффектом. Единственный минус – помещение маленькое. Ни окон, ни дверей. Ей-богу, как в темнице! А, как известно, темницы – ограничители свободы!» По кокону прошел нервный импульс, и помещение сжалось. Павел перестал раскачиваться, порывисто сел и попытался проанализировать причину изменений. От охватившего его неясного волнения в голову ничего не шло. «В этом месте мало воздуха», – он начал учащенно дышать. Он с детства не любил замкнутые пространства. Стены дрогнули и снова сжались. «Это ловушка, из которой нет выхода!» – стучала в висках назойливая мысль. Кокон становился все меньше и меньше. Павел выхватил из кармана нож, перебрался к стенке и со всей силой ударил по поверхности. Словно протестуя, кокон начал быстро съеживаться и качаться. Но и Павел без дела не сидел. Увидев небольшую щербину в стене, он начал усиленно работать ножом. Вскоре в плотном корпусе показалась трещина. Кокон сжался так сильно, что размахивать локтем стало трудно. Тогда Павел всадил нож в прорубленное отверстие и с силой надавил на лезвие. В ушах зазвенело, в висках застучало, в сердце больно кольнуло. Звон и стук шли отовсюду. Вскоре одуревшая от шума голова перестала соображать. Кокон вывернуло наизнанку, и Павел вывалился наружу. В этот момент он вздрогнул и проснулся. В ушах по-прежнему шумело, в сердце чувствовалась