Проклятый лес. Ирина Зволинская
вслед за ним, и с удивлением поняла, что руки мои холодны как лед.
– Замерзла, – покачал головой Холд и соединил обе мои ладони, чтобы затем согреть теплом своих рук.
Он был значительно выше, и, чтобы увидеть его лицо, мне нужно было задрать голову. Но я застыла, не в силах отвести взгляд от смуглых мужских пальцев.
«Капкан», – снова промелькнуло в голове сравнение, и я стиснула зубы, запрещая себе поддаваться почти демонической притягательности этого человека.
Если он и змея, я не желаю становиться его пушистым обедом.
Холд вдруг взял меня за подбородок, тем самым заставляя посмотреть на него.
– Какие мысли бродят в вашей очаровательной головке? – с интересом заглянул он мне в лицо.
В темных глазах его светлым пятном отражался мой силуэт. Белые волосы, белый халат. Призрак, а не девушка.
– Никаких, – ответила я, растягивая губы в улыбке. – Абсолютно никаких.
Он усмехнулся, глядя на меня сверху вниз, а затем наклонился, и сердце мое застучало как никогда быстро.
«Тук. Тук. Тук», – набатом било в ушах.
В голове замелькали виды Эдинбургского леса. Лето. Осень. Зима. Стая птиц, взлетающая в серое небо. Убегающий от хищника молодой олень. Кровь на снегу.
Я почувствовала горячее дыхание у своего лица и почти всхлипнула, цепляясь за это ощущение как за маяк.
– А-ли-а-на, – произнес то ли Холд, то ли его голос в моей голове.
Он был невыносимо близко. Хвойная нота мужских духов смешивалась с ароматом весеннего леса. Выдох. Влажный летний ветер. Предрассветный туман, сквозь который я вижу знакомые черты. Юный Александр. Николас. Никки.
Под ногой хрустнула сухая ветка. А в этой реальности кто-то заглянул в кабинет хозяина дома.
– Господин маршал? – испуганно спросила Холда горничная.
– Кети, – услышала я ровный голос господина Николаса. – Хорошо, что ты не спишь. Проводи Алиану в спальню и разожги девочке камин. Она совсем замерзла.
Власть над телом вернулась ко мне, и я на шаг отступила от мужчины. Спрятала дрожащие руки за спиной.
– Слушаюсь, – присела горничная.
– Доброй ночи, – сказал мне отец Элизабет.
– Приятных снов, – вежливо пожелала я и вышла вслед за девушкой.
Кети шла на шаг впереди. Белый пояс ее передника, завязанный сзади большим аккуратным бантом, служил мне путеводной звездой. Его ритмичные покачивания в такт движениям девушки вводили меня в подобие транса, как под гипнозом, что было как нельзя кстати.
Меня трясло, и только чудо вкупе с упрямством удерживали меня от истерики на глазах у ни в чем не повинной горничной.
Что произошло в кабинете Холда?
Что чуть было не произошло?!
– Простите меня, госпожа, – низко склонила голову девушка.
Я обнаружила себя застывшей на пороге гостевой спальни, выделенной мне хозяином дома на эту ночь. Кети уже зажгла камин и закрыла стеклянную дверцу, запирающую голубоватое газовое пламя, и теперь стояла, демонстрируя расстроенный и даже виноватый вид.
– Что? –