Суворовец. Андрей Посняков
левее – еще одна… А чуть ниже – воинский секрет. Наблюдатели.
– С чего так решил? – Суворов по-настоящему удивился, даже приподнялся в лодке, словно собрался вот прямо сейчас, как есть, в сапогах и мундире, прыгнуть в воду и добраться до того берега вплавь – там и рассмотреть все пристально.
– Дымок, ваш-бродь, – вполголоса пояснил разведчик. – Во-он, над черноталом. На костер не похоже, на пожар – тем более. Думаю, табачный дым. А кто там может курить?
– А ну, дай-ка трубу… – отец-командир вновь приник к окуляру. – И впрямь – дым. Точно – табак. Ага, вот и турки… Наблюдатели, да! Молодец, капрал – глазастый. Я-то их поначалу и не приметил…
Передав трубу Епифану, Александр Васильевич приказал медленно грести вниз по течению. Сам же задумался, вытянув ноги… Разговаривал эдак негромко, вроде бы сам с собою:
– Значит, устье Арджеши-реки у врага полностью под контролем. Тут тебе и артиллерия, и наблюдательный пост. Незаметно не прошмыгнешь. Ночью разве что… Хм… ночью…
– А луна, господин генерал-майор? – не выдержал Ляшин. – Может, лодки незаметно вниз по течению переправить… версты на две, на три… Ну, если и там пушек нет…
Суворов саркастически хмыкнул:
– Ну, ты мне еще посоветуй, поди! Хотя… в чем-то ты прав, да… Ночью – да! Но и не здесь… Сейчас проплывем, глянем. Эй, гребите шибче! Ага… Придумать бы теперь, как нашу лодочную ораву мимо вражеского секрета провести. Ночью… да, но луна. Да и лодок у нас – почти целый флот!
– А если по берегу, на подводах? – снова влез Ляшин.
На этот раз командующий его не одернул.
– На подводах, говоришь? А что? Всего-то версты на три… Епифан, слыхал? Займешься.
Как ни прикидывай, а для разведки боем Суворов мог выделить всего-то человек пятьсот – против четырех тысяч турок. Ну, на то и разведка… Не крепость же брать… хотя… Эх, еще бы столько же!
– Вестового ко мне! Так… живо скачи к Салтыкову, он тут недалече, знаешь, где. Граф. Почитай, наш сосед. Вот и путь по-соседски людишками-то и поможет. Нам бы еще человек пятьсот пехоты… Ну, что даст. В письме все написано. Вперед!
– Слушаюсь, ваш-с-тво!
Отдав честь, вестовой прыгнул в седло и тут же умчался – только пыль под копытами заклубилась.
Генерал-майор, один из признанных героев этой войны, граф Сергей Владимирович Салтыков выделил лишь пятьсот карабинеров. Что смог. Карабин – не тяжелая убойная фузея со штыком, в рукопашную действовать им, мягко говоря, несподручно. Да и метко стрелять… Что карабин? Просто короткое кавалерийское ружье, которое можно было носить за спиною да использовать при нужде. Какой там, к черту, в кавалерии штык? Какая меткость? Ну, насчет меткости – попробуй-ка метко постреляй с коня на скаку! Так что не в меткости дело – в удобстве. Из тяжелых ружей – фузей – тоже особо метко не выстрелишь. Исход боя тогда решали залпы! Иногда – всего один, но удачный. Ездящая пехота – драгуны – сражающиеся в пешем строю, имели уже не карабины, а специальные драгунские ружья, обычных пехотных ненамного короче и легче.
– Эх,