Слова Солнца. Игорь Северянин

      Валентина, сколько счастья! Валентина,

      сколько жути!

      Сколько чары! Валентина, отчего же ты

      грустишь?

      Это было на концерте в медицинском

      институте,

      Ты сидела в вестибюле за продажею афиш.

      Выскочив из ландолета, девушками

      окруженный,

      Я стремился на эстраду, но, меня остановив,

      Предложила мне программу, и, тобой

      завороженный,

      На мгновенье задержался, созерцая твой

      извив.

      Ты зашла ко мне в антракте (не зови его

      пробелом)

      С тайной розой, с красной грезой,

      с бирюзовою грозой

      Глаз восторженных и наглых. Ты была

      в простом и белом,

      Говорила очень быстро и казалась стрекозой.

      Этот день!.. С него – начало. Телефоны

      и открытки. К начинаньям поэтессы я был очень милосерд, И когда уже ты стала кандидаткой

      в фаворитки,

      Ты меня сопровождала ежедневно на концерт.

      А потом… Купэ. Деревня. Много снега, леса. Святки.

      Замороженные ночи и крещенская луна.

      Домик. Нежно и уютно. Упоенье без оглядки.

      Валентина безрассудна! Валентина влюблена!

      Все прошло, как все проходит. И простились мы неловко:

      Я «обманщик», ты сердита, т. е. просто

      трафарет.

      Валентина, плутоглазка! остроумная

      чертовка!

      Ты чаруйную поэму превратила в жалкий

      бред!

      Что это? – спичек коробок? –

      Лучинок из берез?

      И ты их не заметить мог? –

      Ведь это ж грандиоз!

      Бери же, чиркай и грози,

      Восторжен, нагл и яр!

      Ползет огонь на все стези:

      В твоей руке – пожар!

      Огонь! огонь, природоцап,

      Высовывай язык!

      Ликуй, холоп! Оцарься, раб!

      Ничтожный, ты велик!

      В большом и неуютном номере провинциальной гостиницы Я лежу в бессоннице холодноватыми вечерами. Жутко мне, жутко, что сердце скорбью навеки вынется Из своего гнездышка – …разбитое стекло в раме…

      Из ресторана доносится то тихая, то грустная

      музыка –

      Какая-нибудь затасканная лунная соната, То такая помпезная, – правда, часто кургузая, – …Лилию оскорбляющее полнокровье

      граната…

      И слышится в этой музыке души всех женщин и девушек, Когда-либо в жизни встретившихся и возможных еще в пути. И плачется, бесслезно плачется в номерной тиши кромешной О музыке, о девушках, обо всем, что способно цвести…

      Ты