Цена ошибки. Владимир Зещинский
Я бы поел.
Предводитель замер удивлённо, а потом хрипло рассмеялся.
– Идём, покормят тебя, – сказал он, поднимаясь на ноги.
В этот момент дверь открылась, и вошёл Браир с какими-то тряпками в руках.
– Оденься, – мужчина кивнул на одежду и вышел.
– Ну что, Сандар, повезло тебе, что воитель наш жалостлив? – со смешком спросил Браир, отдавая мне одежду. При этом он смотрел на меня с каким-то злым весельем, что ли. Его явно что-то крайне забавляло.
Поглядев на него с подозрением, я не стал далеко убирать палку. Пусть я, может быть, ничего не успею сделать, но это придавало мне немного уверенности. Этот Браир меня напрягал: было в нём что-то неприятное.
Оглядев щедро предложенное, я подметил несколько особенностей. Первое: ткани, из которых была сшита одежда, не отличались мягкостью. Второе: шилось явно вручную, причём не слишком-то искусно. Третье: все вещи были мне велики, а значит, принадлежали кому-то заметно крупнее. И четвёртое: никаких ярких цветов, всё коричневое и серое. Я уверен, что именно так одевались мои далёкие предки. Не скажу, что был отменным историком, но всякие исторические фильмы смотрел.
Сапоги, сшитые из кожи, тоже были большими. Именно поэтому я разорвал свою рубаху (она и так уже напоминала лохмотья) и обмотал ноги сильнее. Стало немного лучше.
Затянув пояс туже, я выпрямился, ощущая себя наконец человеком, а не доисторическим Маугли. И пусть одежда была не слишком удобной, грубой, и при долгой ходьбе, наверное, натирала, но это гораздо лучше, чем простая распашонка, являющаяся, как оказалось, погребальным одеянием.
– Готов, аль? – хмыкнул Браир, и я отчётливо услышал в этом смешке какое-то злорадство.
– Почему аль? – спросил я, кивнув.
Поглядев на палку, я с некоторым сомнением решил оставить её. Думаю, можно в благодарность проявить немного доверия. Всё-таки эти люди дали мне одежду, хотя могли бы сделать вид, что меня не существует, или попросту убить. Наверное, я должен быть благодарным за такую щедрость: не думаю, что в этом месте, где бы оно ни было, так просто делать одежду или те же сапоги.
Браир поглядел на меня с удивлением.
– Сам же назвался алем, – отозвался он. – И этого не помнишь, что ли? – спросил он, посматривая на меня с интересом.
– Нет, – я покачал головой. – Просто помню, что меня так всегда называли.
– Неужели? – хмыкнул Браир. – Если ты говоришь правду, значит, тебя каким-то ветром занесло сюда из Хейскаля. Не подскажешь, как у тебя это получилось, учитывая, что нас от Хейскаля отделяет не только земля, но ещё и море? Приплыл? – снова хохотнул он, смешливо глянув на меня, но заметив, что я не смеюсь, продолжил: – Аль – это обращение к молодому благородному. Когда ребёнок вырастает, становится алом. Вот пройдёт пара лет – сможешь представляться как ал Сандар. К благородной женщине там обращаются «аля», независимо от возраста. Мудрёно и, как по мне, совсем ни к чему. Но знаешь, что я тебе скажу?
– Что? – спросил я заинтересованно,