Забытый солдат империи. Евгений Касьяненко
себя дуло, облегченно вздохнул и пошел за вертолетчиками и Маликовским.
В штаб их везли в железном брюхе бронетранспортера. Земцов смотрел на незнакомый ему город через отверстие для стрельбы и не понимал – для чего их засунули в железяку. Город производил ощущение совершенно мирного. По улицам гуляли люди, работали магазины.
За два последующих дня они побывали в Агдаме, Мартуни, Шуше, в десятке азербайджанских и армянских сел. И везде повторялось одно и тоже. Военные с предосторожностями передавали их из рук в руки, засовывали в очередной «броник» и везли дальше, заставляя париться в духоте среди таких безобидных граждан двух закавказских республик. Вадиму это было обидно. Но, и это было весело, точно также военные поступали с Маликовским, словно у того на плечах были не настоящие полковничьи звезды, а в лучшем случае лычки юного воспитанника суворовского училища.
Войны, на которую ехал Земцов, он не увидел. Она, невидимая, была где-то рядом. В Мартуни их привезли в школу, где была расположена воинская часть. Ее командир, он же военный комендант города, майор, сидел в учительской и перебирал в руках… аттестаты зрелости.
– Вот, становлюсь временным «директором» школы, – объяснил он журналистам. – Мартуни – армянский город. Здесь учились ребята из соседних азербайджанских сел. Но теперь сюда и носа никто из них не покажет. Сами развозим аттестаты по селам. А что будем пить, господа офицеры? – командир переменил тему. – Прошу.
И жестом фокусника открыл холодильник. Там было все. Марочные коньяки, вина, все тот же коньячный спирт и прочее, абсолютно немыслимое для центральной России эпохи недавней горбачевской войны с алкоголизмом. Они пошли во двор школы, где солдаты запрудили горный ручей и сделали небольшой бассейн с ледяной водой. Им принесли сюда же какие-то диковинные армянские голубцы – баранину, завернутую в виноградные листья. Вернулся с дежурства наряд – пятеро солдат и сержант. Командир, слегка смутившись присутствия журналистов, все же разрешил ребятам выпить по стакану вина.
Было безмятежно хорошо. И тут где-то вдалеке протарахтела очередь из автомата. Все спешно оделись. Но командир сделал непреклонный жест – Вадим и Семен должны были остаться в школе. Вернувшись через час, командир рассказал грустную историю про их, с Маликовским, коллегу. Азербайджанцы, видимо, охотились за редактором местной газеты и знали номер машины редакции. Машину остановили на шоссе. За рулем сидел мужчина, рядом женщина. Муж и жена. Мужчину выволокли из машины и пропороли живот очередью из автомата. Те, кто нападал, не знали одного – редактором была женщина, а не ее муж.
– Так что же будем пить, господа офицеры? – У командира части, видимо, был приказ от начальства как следует напоить журналистов. Он, нарочито грассируя, повторил:
– «Господа офицеры?» – Тогда это было еще модно и свежо, был жив Тальков. За «господ» еще не били по морде, еще не изобрели словосочетания «новые русские».
Когда очередной «броник» увозил пьяных журналистов из Мартуни, врачи продолжали копаться в распоротом очередью животе