Академия воровского дозора. Евгений Сухов
разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки, он подмечал с противоположной стороны улицы. Впрочем, это было немудрено – Антонис целыми днями сидел в небольшом летнем ресторане, размещавшемся как раз напротив виллы Нестора Олкимоса, держа в одной руке сигарету, а в другой чашку кофе. Со стороны могло показаться, что он один из тех старичков-бездельников, коими в любое время суток забиты все питейные заведения. Но в действительности все было не так, к своим обязанностям Антонис относился весьма серьезно, и небольшой ресторанчик был его главным наблюдательным пунктом. Поглощая кофе литрами, он фиксировал каждое движение Нестера Олкимоса, следил за тем, что делается перед воротами: кто к нему приезжает, надолго ли задерживаются гости и когда хозяин дома покидает свою крепость.
Получалась весьма занятная картина, ведь круг знакомых Олкимоса был невероятно широк. Многими делами он предпочитал заниматься лично, невзирая на огромное количество прислуги. Так, например, сам отбирал для обеденного стола рыбу, которую торговцы приносили в его дом едва ли не ежедневно. Нестор Олкимос находился в дружеских отношениях с начальником полиции, к нему в обеденное время нередко заявлялся даже мэр. Расположившись на просторной светлой террасе, они распивали холодное белое вино.
Следовало отдать должное обаянию понтийского грека – Нестор умел нравиться и располагал к себе с первого взгляда. Даже для самого серьезного человека он всегда отыскивал подходящие слова, заставляя его расплываться в довольной улыбке. Количество его любовниц не поддавалось подсчету, но ни с одной из них отношения не были продолжительными. При расставании женщины не держали на него обиду: помимо утешительных слов, Олкимос дарил им щедрые подарки, в значительной степени компенсировавшие потерю любовника.
– Хорошо. Продолжай наблюдать дальше, – сказал Таукис и, когда старик ушел, забрав предложенное вознаграждение, вышел на лоджию, с которой открывался великолепный вид на темно-синее море. Сам он проживал в небольшом загородном доме, где поблизости росла чахлая оливковая рощица да пробивалась через камни обожженная зноем трава, и в конспиративную квартиру приходил для того, чтобы отдохнуть душой. Нередко заявлялся сюда в обществе женщины, так что на его долю тоже перепадала толика счастья…
Прозвеневший звонок вывел его из состояния задумчивости. Номер был не определен. Странно.
– Слушаю.
– Это говорит майор Хабаков из России… из Следственного комитета, – услышал он английскую речь с заметным славянским акцентом.
– Так… – недоуменно протянул инспектор. – Неожиданно.
– Это испектор греческой полиции Дестунис?
– Он самый, – ответил Таукис также по-английски.
– Ваш телефонный номер мне передали служащие Интерпола. Надеюсь, вы не обиделись?
– Нисколько. Все по долгу службы. Мне было рекомендовано сотрудничать с вами.