Ментовский крюк. Николай Леонов
деле, здание платного туалета светилось богатством и огнями рекламы. В отличие от него покосившаяся старая развалюха-школа тонула во мраке. Она и размерами значительно уступала своему монументальному соседу.
Капитан Пыжов быстро перестроил вверенные ему силы в соответствии с новой диспозицией.
– Только бы он не ушел, пока вы тут топтались, – забеспокоился он. – Начинаем.
Дынин вцепился другу в плечо.
– Дай мне порулить!
Пыжов немного подумал и снисходительно махнул рукой.
– Валяй!
Прапорщик Дынин с важностью выступил вперед и заорал в темноту:
– Эй, сторож, мы знаем, где ты прячешься! Выходи, козел! Хуже будет!
Со стороны школы ответом ему было лишь гробовое молчание. Зато откуда-то сзади, со стороны забора, за которым размещался склад стеклотары, послышался густой мужественный бас. Таким разговаривают ковбои в американских вестернах.
Первые слова были совершенно неприличными. Так даже ковбои не ругаются. Говорят, подобными выражениями владели только царь Петр Первый, граф Алексей Толстой и поэт Сергей Есенин. За непечатной тирадой из мрака последовал законный вопрос:
– А сам-то ты кто такой? Колись, сука, а то стрельну!
– Я тебе, козел, сейчас так стрельну! – пообещал Дынин и начал разворачиваться. Делал он это медленно и величественно.
– А это тебе за козла! – сообщил неизвестный и выстрелил. Подло, в спину.
Спина прапорщика Дынина была надежно укрыта бронежилетом. Но ниже – бушлат и галифе не в счет – он был беззащитен как младенец. Пущенный врагом заряд достиг его трепещущей плоти. Дынин рухнул как подкошенный. В ту же секунду на незадачливого стрелка обрушился шквал автоматного огня. До милиционеров донесся дробный топот. Враг отступал, укрытый бетонным забором. Бегство сопровождалось грохотом бьющейся стеклотары.
– Отставить стрельбу!
Пыжов склонился над павшим другом. Тот лежал на животе, задом кверху, в пожелтевшем от собачьей и человечьей мочи сугробе.
– Сильно тебя зацепило?
– Да… Кажется, позвоночник задело… Жжет, – еле слышно прошептал подстреленный прапорщик.
Капитан осторожно приподнял подол прапорщикова бушлата. Его внимание привлекли застрявшие в ткани блестящие мелкие осколки. Скорее даже кристаллы.
Пыжов рассмотрел один из осколков на свет, покрутил, понюхал, потом, не будучи брезгливым, осторожно попробовал на язык.
– Ну, что там? – стонал Дынин. – Чем он меня – картечью или жаканом?
– Сольцой тебе гузно намяли!
– В смысле?
– В прямом. Это же был сторож со склада стеклотары. Он тебе заряд соли в очко засадил. Наверное, с перепоя пальнул. Обидел ты его сильно.
Пыжов обернулся к «студентам»:
– Эй, орлы, проверьте место, откуда он стрелял.
Оба, пригнувшись, перебежками достигли складского забора и по сложенным