Жил-был отряд пограничный. Музей истории 41-го Нахичеванского пограничного отряда. Том 4. Станислав Прудько
в памяти встаёт непосредственное своё участие в вооружённых столкновениях на самой границе и чаще всего они проходили на участке нашей заставы. Нарушения границы были со стороны курдских племён сопредельного государства, которые переходили границу с целью пограбить на нашей стороне или очистить магазины, или же угнать скот с нашей стороны к себе в аулы.
Чаще всего предстоящий переход через границу нашим пограничникам оповещался осведомительной сетью среди местных жителей, и мы ждали нарушителей наверняка.
Так, однажды днём меня начальник заставы Журавлёв послал дозором на границу одного.
На границе было как будто всё спокойно и гранаты я не взял, надел патронташ и подсумок, около сотни патронов и двинулся в путь. Левый фланг границы от нашей заставы имел протяжённость примерно около четырёх километров. Вдоль берега реки параллельно ему была вырыта глубокая канава в рост человека, вот по этой канаве я вёл свой обход, изредка вылезал из канавы, просматривал местность кругом. На втором повороте канавы, где она прерывается, я приподнялся и увиденное мной бросило всего меня в жар: прямо передо мной, пересекая канаву, из нашего тыла идут к реке трое вооружённых винтовками курдов. Это был мой первый случай встречи с вооружённым противником. Я одновременно крикнул «Стой!» и выстрелил, не целясь. Нарушители сразу бросились к берегу Аракса. Когда я взглянул на противоположную сторону реки, то увидел на том берегу около сотни курдов, которые начали обстрел нашей территории. Канава, в которой я залёг, была от берега не дальше пяти метров, но что там, впереди, было плохо видно – весь берег был покрыт заросшими кустами.
Ко мне можно было со стороны Аракса подойти совсем близко и стрелять в упор, я подумал об этом и решил отбежать к подножию горы. Но едва я высунулся из канавы, как пули стали дзинькать вокруг меня, и я вновь спустился в канаву. Когда я услышал приближающийся конский топот со стороны заставы, я очень обрадовался, чувствую, что теперь я не один, и верно: из-за поворота показались конные пограничники. По ним курды открыли огонь. Конники сразу спешились, коней завели в канаву. К счастью, в той перестрелке пограничников ни одна пуля не задела, была только подранена кобыла по кличке Белка. На этом моё первое испытание было закончено, курды ушли вглубь своей территории, а мы отправились на заставу, оставив один наряд «секрет» на этом участке. Подобных случаев и происшествий во время службы на границе было очень много.
В апреле 1930 года группа пограничников заставы, отслуживших свой срок, должна была демобилизоваться и поехать домой. Но по некоторым обстоятельствам нашу группу, и меня в том числе, задержали и приехали мы домой только в августе 1930 года.
Причиной тому послужили внешние факторы. 1930 год отличался вольной и невольной организацией колхозов в крае, а это событие очень взбудоражило население Азербайджана и Армении. Было распространено