Наследник для Охотника. Ирина Лисовская
я примерно понимаю, куда ты клонишь. Продолжай.
– У моего… мужа, – Бессонову аж передернуло, но пора привыкать к слову «муж», если уж она примет его условия, – уже есть взрослый «щенок», Охотин хочет, чтобы я стала ему матерью, – прошептала так тихо, как только могла.
Теоретически некоторые люди ведь называют себя родителями котиков или собак, вместо привычного «хозяева». Даже если ее подслушивают, она сможет отбрехаться.
– Хоть щенок и принял меня с радостью, но, понимаешь, не мое это! Не лежит душа к чужому песику. А у мужа условие: или так, или развод. А затем неминуемое банкротство. И он знает, что все равно я потом приползу, скорее всего, и буду умолять ухаживать за щенком, но уже на невыгодных мне условиях.
Маруся ответила, даже не задумываясь:
– Как бы было хорошо, будь это реально просто щенок, – подруга вздохнула.
Вот теперь настала пауза, Бессонова как раз открыла другие две страницы и освежила в памяти все плюшки, которые так любезно предоставил Охотин.
– И как долго ты должна играть роль мамочки щенка? Неужели, пока не состарится?
– В теории, пять лет, а затем смогу уйти в любой момент. Без суда и следствия, – зачем-то пошутила она, но быстро поняла, что шутка не удалась.
– И что, собака не будет скучать? Они же привыкают к мамочкам и папочкам. Потерять одного из них – катастрофа.
Соня уже думала над этим. В договоре написано, что когда Злате (именно так, оказывается, зовут дочь Охотника) исполнится десять, Охотин сам объяснит ребенку, куда делась его мать. Но все же, просит еще около года на непредвиденные обстоятельства. Как, по его мнению, он будет выкручиваться? Десять лет – это не пятнадцать и больше, когда ты уже подросток и хоть мало-мальски понимаешь, что к чему.
– Не знаю, но, по идее, это уже не мои проблемы, ведь так?
– А ты сама-то, после пяти лет заботы о собаке, сможешь ее бросить и забыть?
Такого вопроса Бессонова совсем не ожидала. Она даже не думала в этом направлении. Больше боялась того, что не свыкнется и будет относиться к ребенку предвзято. А и правда, вдруг однажды полюбит девочку, как тогда быть? Или у Охотина был изначально на это расчет?
Вообще договор составлен таким образом, что на протяжении этих пяти лет ни она, ни Ярослав не могут открыто изменять другу во избежание ненужных сплетен в СМИ. И что, он реально будет удовлетворять себя рукой по ночам? Или ему проще скрыто завести любовницу, например, на работе? Почему-то эта мысль отозвалась гневом у Сони. Нет, она не ревнует. Но хотелось бы справедливости! Если уж и терпеть, то вместе. Ведь не у Охотина по щелчку пальцев отнимают пять лет жизни. Зато он согласен дать ей стартовый капитал на будущий стартап. Согласен помогать в любом вопросе, будь то бизнес или другая проблема. И даже не запрещает совмещать работу с заботой о Злате, чтобы через пять лет она была финансово независима и не уходила в никуда. Не запрещает так же встречаться с родителями и подругой. Как вроде она живет своей привычной жизнью, но все же… под чутким руководством.
– Я