Смотри на меня. Джеймс Кэрол
принадлежит компании «Морган-Холдингс». Семья Морган живет в Игл-Крике уже не знаю сколько. Ей принадлежит много недвижимости в округе. Вы заметили статую на главной площади?
– Ее трудно не заметить, – кивнул я.
– Это Рэндалл Морган. Он нашел нефть на своей ферме в самом начале двадцатого века, это была первая скважина в Дейтоне. История округа превозносит его как святого, как будто он был одним из отцов-основателей Конституции США. Но я могу сказать, что он точно не был святым. Как только у него появились деньги, он сразу начал скупать землю – участки, на которых он надеялся обнаружить нефть. Когда люди не соглашались продавать, он их настойчиво убеждал, если вы понимаете, о чем я.
– Руки выкручивал, другими словами.
Тэйлор кивал и не сводил взгляда с дороги. В его плечах и в лице вдруг появилось какое-то новое напряжение. Он был как струна – пальцы на руле сжимались и разжимались, костяшки фаланг то белели, то чернели.
– Дедушка или прадедушка? – тихо спросил я его.
– Прадедушка. У него был небольшой участок в тридцати километрах от Игл-Крика. Он выращивал кукурузу, держал немного скотины, выжимал из земли то, что можно назвать пропитанием. Он даже не жил – выживал. В начале прошлого века не так много черных имело землю на Юге, а у тех, кто имел, она была не ахти какая.
– То есть Рэндалл предложил ему выкупить землю за бесценок, твой прадед ему отказал, и Рэндалл прислал тяжелую артиллерию, сделав ему предложение, от которого он не мог отказаться.
– Не совсем.
Тэйлор все еще впивался пальцами в руль. Прошло больше века, но злость не отступала. В этих местах длинная память, и у меня была возможность собственными глазами увидеть, насколько глубока была та далекая рана.
– Что случилось?
– Рэндалл прислал банду линчевателей – пятеро на лошадях в белых простынях с белыми капюшонами. Они вытащили прадеда из дома посреди ночи, повесили его на первом попавшемся дереве и поставили горящий крест на участке. На следующий день приехал Рэндалл со своим адвокатом и контрактом в руках и заставил прабабушку поставить на нем крестик. – Тэйлор покачал головой. – Хотите узнать, в чем трагедия, Уинтер? Не было на его участке нефти. Это были абсолютно бесполезные для Рэндалла пара соток. Моего прадеда убили ни за что.
Мы выехали из Игл-Крика, дома и бетон сменились полями и деревьями. На улице не было ни души. Можно было легко представить, что мы перенеслись на сто лет назад, когда богатый белый мог легко организовать убийство бедного черного, не боясь преследований.
– После смерти Рэндалла бизнес перешел к его сыну, Рэндаллу Моргану-младшему, – продолжил Тэйлор. – Он был амбициозным, но отцовской жестокости в нем не было. И он был умен. Он быстро понял, что нефть может закончиться, и стал инвестировать в другие сферы. Он вкладывал во все, в самые разные сферы, которые объединяло только одно: все они приносили доход – газеты, радио, банки, строительство.
– Когда кончилась нефть?
– Лет двадцать назад.
– «Морган-Холдингс»