Смотри на меня. Джеймс Кэрол
«Гольфстрим».
– Если бы, – зарокотал он опять своим резонирующим и каким-то утробным медвежьим басом.
Из-за молодости у него пока не было авторитета, но со временем эта проблема решится. На униформе никаких знаков отличия я не увидел, а значит, он находился в самом низу полицейской иерархии. Это явно было временно, потому что глаза были умные. Он был огромным, да. Но совершенно точно не глупым.
– Как тебя зовут? – спросил я.
– Тэйлор.
– И все? Просто Тэйлор, по фамилии?
– Просто Тэйлор, – кивнув, подтвердил он.
– Похоже, ты сильно стесняешься своего имени, – усмехнулся я. – Лучше скажи сейчас, я все равно его узнаю.
– Не узнаете, – сказал он, усмехнувшись в ответ.
Откуда ни возьмись появился работник аэропорта и погрузил мою сумку в багажный отсек. В сумке помещалось все, что мне требовалось в течение дня. После смертной казни отца я стал вести кочевой образ жизни – ездить по миру и ловить маньяков в Париже и Сиднее, Лос-Анджелесе и Лондоне, Йоханнесбурге и Буэнос-Айресе. Зло границ не уважает. Путешествую я всегда налегке.
Домом мне служат люксы в отелях, и меня это полностью устраивает. Есть люксы получше, есть похуже, но я не сильно придирчив в этом плане. Даже самый обычный люкс всегда лучше дешевой комнаты в мотеле, коих на мою долю пришлось более чем достаточно.
У меня есть дом в Вирджинии, оттуда мне в свое время было удобно добираться до работы в Куантико. Уже много лет я не был в тех краях, и никакого желания возвращаться туда у меня нет. Вместе с тем я никак не могу решиться продать этот дом. Я уверен, что любой психиатр приведет с десяток причин, почему я его до сих пор не продал, и наверняка окажется прав. Но к психиатрам я не хожу. Я был лучшим криминалистом в ФБР, самым молодым сотрудником отдела поведенческого анализа. Я носил костюм агента, начищенные до блеска ботинки и работал от заката до рассвета на безликого хозяина, которого с каждым днем я уважал все меньше и меньше. Казнь отца стала переломным моментом. Буквально через несколько дней после того, как в тюрьме штата Калифорния ему пустили по вене смертельный коктейль из химикатов, я уволился из ФБР. И каждый раз, когда я вспоминаю отца, перед глазами у меня возникает именно момент казни. Он умирал шесть минут и двадцать три секунды. Большую часть этого времени он был без сознания. В отличие от Сэма Гэллоуэя, он отделался легко, даже слишком легко.
Я видел все документы по его делу, фотографии жертв. До того, как его поймали, отец успел убить пятнадцать женщин. Он похищал их, вез в бескрайние орегонские леса, отпускал и охотился на них с мощной винтовкой и приборами ночного видения. Подстрелив жертву, он бросал ее, не удосуживаясь даже вырыть могилу. Оставаясь на земле, тела исчезали моментально: их съедали животные и насекомые. Удивительно, насколько быстро может изуродовать природа-мать, насколько беспощадной она может быть.
По моему мнению, не нужно было вкалывать отцу пентобарбитал. Тогда он умер