Добыча золотого орла. Пророчество орла. Саймон Скэрроу
ухватила Катона за лодыжку.
– Командир!
Катон бросил взгляд вниз. Один из его подчиненных, новобранец чуть постарше самого Катона, лежал на земле, приподнявшись на локте. Удар вражеского меча, пришедшийся под колено, рассек мышцы и сухожилия, свалив нечастного наземь и лишив способности двигаться.
– Командир! – с мольбой взывал легионер, цепляясь за него изо всех сил. – Спаси меня!
– Отпусти! – рявкнул Катон. – Отпусти меня немедленно, иначе, клянусь, я тебя сам убью!
Раненый солдат смотрел на него со страхом и мольбой. Между тем Катон заметил, что следующий в ряду воин сделал маленький шажок в сторону и в строю образовалась опасная брешь.
– Отпусти ногу! – заорал Катон.
На миг хватка раненого ослабла, но тут же в порыве паники он снова схватил Катона.
– Спаси меня! – истошно вопил легионер.
Выбора у Катона не было: помедли он хоть мгновение, и какой-нибудь вражеский воин наверняка прорвется в брешь между центурионом и следующим бойцом в шеренге. Взмахнув мечом, Катон рассек раненому предплечье чуть выше запястья. Пальцы разжались, центурион рывком высвободил ногу и, сделав шаг в сторону, восстановил целостность строя. Раненый завопил от боли, а потом разразился проклятиями в адрес покидавших его товарищей по оружию.
– Ублюдки! – орал он им вслед. – Проклятые ублюдки!
Когда Катону снова представилась возможность оглядеться и оценить ситуацию, он увидел, что брод остался позади и когорта шагает по пологому склону, куда поднимается идущая параллельно Тамесису дорога. Враги продолжали роиться вокруг каре в стремлении уничтожить римлян, но ряды атакующих больше не пополнялись варварами, которые по-прежнему во множестве переправлялись с дальнего берега. Бóльшая часть бриттов без промедления направлялась вверх по течению реки, стремясь как можно скорее уйти подальше от армии командующего Плавта, следовавшей за ними по пятам.
По мере того как когорта поднималась по склону, вражеские атаки становились все менее яростными, варвары все чаще останавливались, чтобы, опершись на древки копий, перевести дух. Но вся дорога от брода была усеяна окровавленными и искромсанными телами римлян и бриттов, павших под ударами мечей и копий.
Наконец противник отстал, но Максимий приказал своим бойцам остановиться лишь тогда, когда они поднялись на вершину холма. Всего в трех сотнях шагов от них маршировала, удаляясь от брода и не предпринимая более попыток атаковать когорту, армия Каратака. Возникни у вождя такое желание, он мог бы добить римлян достаточно быстро, но Каратак не собирался тратить на них время.
– Опустить щиты, – скомандовал Максимий.
Изможденные легионеры с облегчением поставили щиты на примятую траву и тяжело оперлись на них, радуясь возможности отдышаться. Ниже по склону бритты, сначала выбившие с переправы Макрона и его центурию, а потом отбросившие от брода остальную когорту, тоже переводили дух,