Назови его моим именем. Ольга Волкова
и езжай на свою кафедру, – разрешила Света, – а мы чайку попьём с тортиком, я тортик принесла. А хочешь, приготовлю чего-нибудь вкусненького?
– Что ты там приготовишь? – еле передвигаясь, Маша поплелась за подругой на кухню.
Убедившись, что жена в надежных руках, Николай быстро собрался и вышел за дверь квартиры.
– Хочешь, супчик сварю? – спросила Светка.
– Чесночный? – уставшим голосом проговорила Маша.
– Ты мне этот чесночный супчик будешь всю жизнь вспоминать? – засмеялась Света. – Надо же было на кавалера впечатление произвести.
– Как его звали? – прищурилась Маша, вспоминая имя Светкиного ухажера в студенческие годы.
– Романом его звали, – напомнила подруга, – молодая была, готовить не умела. Только супчик.
– Чесночный, – пошутила Маша.
– Ну, не нашлось у меня картошки, – смеялась Светка.
– И морковки с луком.
– Да, и морковки с луком тоже не было. Только мясо и чеснок.
– Ладно, ладно, зато сейчас ты у нас классный кулинар.
Маша присела за стол.
– Что празднуешь? – увидев на столе торт, спросила она.
– Ну, ты что, Машунь? Мне ли тебе рассказывать, как я любила Никиту? – обиделась Света.
***
Они знали друг друга сто лет. Их матери дружили с института, обе учились на врачей. В те годы особое внимание обращалось на медицину в республиках, куда направлялись выпускники медицинских институтов, за неимением своих врачей и медперсонала. Так и Люба, Машина мать, после окончания института попала в Кишинев. Там же встретила будущего мужа, вышла замуж и родила дочку Машеньку.
Связь с подругой на какое-то время была потеряна. Когда Маше исполнилось три года, молодая семья решила перебраться на родину Любы, в Красноярск. Отец сначала не возражал, но так и не найдя себе места в чужом городе, уехал обратно, надеясь, что жена с дочкой последует за ним. Люба была гордой женщиной, и не смогла простить мужу слабости. Да и возвращаться к ненавистной свекрови желания большого не было.
Тучная, черноволосая молдаванка, Мария Ивановна, в честь которой муж настоял назвать дочь, так и не приняла русскую невестку.
– Сережка мой, дурак, притащил в дом эту русачку, да еще и беременную, – жаловалась Мария Ивановна соседкам, – неизвестно, чей это ребенок. Девчонка-то на Сережку совсем не похожа.
– Да как же не похожа? – успокаивали ее соседки, – и черненькая, и глаза карие.
– Отравить меня хочет, – не унималась та, – она врачихой работает, знает, что подсыпать можно. На работу уходит, завтраки мне оставляет. Я ее ругаю, а она мне завтраки.
– Да чего ты взъелась то на нее?
– Бигуди мои ворует. Сегодня смотрю, а бигудей – то и нет. Точно она взяла, – продолжала она злиться, – Даю ей деньги на продукты, а она мне сдачу приносит, – искренне удивлялась свекровь, – Смотри-ка, честная какая, всю сдачу до копейки!
Жили они со свекровью в разных комнатах, на отдельное жилье денег не было,