Вечер и утро. Кен Фоллетт
я не ужинал, а с утра мне дали крохотную миску каши. Естественно, я не наелся.
– Мне-то что с того?
– Тогда не проси меня больше о помощи, неблагодарная тварь!
– Плуг почти готов. Вали обратно в таверну, не то к обеду опоздаешь.
– Там одни крохи опять будут.
Эдбальд всегда был спокойнее Эрмана.
– Понимаешь, Эдгар, – проговорил он, – Квенбург в тягости, ей нужно больше еды.
Эдгар заметил промелькнувшую на лице Квенбург ухмылку, и это рассердило его пуще прежнего.
– Так ешь меньше сам, Эдбальд, и не попрекай меня. Это ведь не от меня она понесла. – Он помолчал и тихо прибавил: – Слава Всевышнему.
Эрман, Эдбальд и Квенбург завопили одновременно. Матушка хлопнула в ладоши, и все притихли.
– Поясни-ка, Эдгар, что значит, что в таверне мало еды? Уж Дренг может себе позволить питаться обильно.
– Дренг человек богатый, но подлый.
– Тебя накормили завтраком.
– Ага, малюсенькая миска каши. Ему с ветчиной, а всем остальным – шиш.
– А вчера вечером ты ужинал?
– Нет. Я вернулся из Оутенхэма поздно вечером. Дренг сказал, что еды не осталось.
Матушка нахмурилась.
– Ешь сколько захочешь, сынок. А вы трое впредь запомните крепко-накрепко, что своих я всегда накормлю в своем доме.
Эдгар доел третий кусок хлеба.
Эрман угрюмо молчал, но Эдбальд осмелился спросить:
– Как часто нам придется кормить Эдгара, если Дренг его голодом морит?
– Нечасто, – заверила матушка. – С Дренгом я разберусь.
Остаток дня Эдгар гадал, как матушка выполнит свою угрозу разобраться с Дренгом. Да, она женщина находчивая и отважная, но Дренг – человек могущественный. Эдгар не боялся драки с ним – Дренг колотил женщин, а не мужчин, – но этот стервец помыкал всеми в своем доме, был мужем Лив и Этель, хозяином Блод и нанимателем Эдгара. По влиянию в маленькой деревушке он уступал только своему брату-настоятелю, то есть, по сути, мог творить почти все, что взбредет ему на ум. Ссориться с таким человеком было бы неразумно.
Понедельник начался как любой другой будний день. Блод пошла за водой, а Этель приготовила кашу. Эдгар было приступил к завтраку – смех один, а не завтрак, – и тут в таверну ворвалась Квенбург, вся красная от ярости. Обвиняюще ткнула пальцем в Эдгара и крикнула:
– Твоя мать – старая ведьма!
Эдгар догадался, что случилось что-то для него приятное.
– Я и сам порой так думаю, – добродушно ответил он. – А перед тобой она чем провинилась?
– Она хочет уморить меня голодом! Сказала, что теперь поутру мне положена всего одна миска каши!
Эдгар поспешил спрятать ухмылку, чтобы не выдать себя.
Дренг произнес тоном человека, принадлежащего к сильным мира сего:
– Она не посмеет так обращаться с моей дочерью.
– Уже посмела! Только что!
– Как она это объяснила?
– Сказала, что не собирается кормить меня лучше, чем ты кормишь Эдгара.
Дренг