Академия Иллюзий. Любовь на гранях. Дарья Вознесенская
Не так доступна, как тебе может показаться, и она… Впрочем, не буду лезть. Дело твое.
Она стала моим делом, да. В какой-то мере наваждением. В те первые дни я даже позволил себе совершенно глупую жалость, что не обладаю двойной фамилией и именем.
Но наваждение прошло так же быстро, как и появилось.
Потому что дочка советника оказалась такой же, как и её парень, старательно ее обхаживающий – заносчивой сучкой, считающей свое происхождение достаточной причиной, чтобы помыкать другими людьми. Несколько раз я подходил к ней – по незначительным поводам, которые для другой стали бы отличной возможностью познакомиться – но натыкался на презрительное недоумение.
А потом она и вовсе выдала, исказив мою фамилию до «вильтерей» – так называли самых мелких тварей Завесы, питавшихся падалью – и уверенно глядя на меня своими прозрачными глазами:
– Вильтерей… я не уверена, что мне стоит общаться с местной обслугой, боюсь, что не отмоюсь.
– Обслугой? – я старательно задрал бровь, хотя едва сдерживался, потому что впервые мне захотелось ударить женщину. Мой дед и бабка и правда были слугами в одном из замков на краю королевства. Они фанатично и много работали, чтобы их дети знали лучшую жизнь – как и мои родители, что рисковали ради короля. Я не стыдился этого, но… не выносил, когда другие относились к моему прошлому пренебрежительно, – Ты, кажется, что-то путаешь.
– Нисколько, – она неприятно улыбнулась, и выдала, намекая на девок в моей постели, которых я не скрывал. Да, их было много, но у какого нормального парня не было? – Разве не ты регулярно обслуживаешь богатеньких шлюх?
Перед глазами пронеслась красная пелена. Но я лишь процедил хриплым голосом:
– Не стоит так откровенно завидовать.
– Чему? – её удивление даже не было наигранным. – Тому, что твоя комната стала местом общего пользования?
С того момента началась наша война, которая продолжалась несколько оборотов.
Смешно – я и неопытная первокурсница. Но она оказалась сталью, завернутой в несколько слоев кружев. И поспособствовала тому, чтобы между мной и аристократией пролегла еще большая пропасть. А еще… настырная заучка настолько тонко и умело пользовалась уставом академии и делала мне пакости, за которые ей ничего не было, что даже мои друзья приходили в восхищение.
Я научился не менее тонко задирать ее и подставлять, чтобы насладиться её бешенством.
Выучил наизусть устав и больше не попадался в умело расставленные ловушки.
Сам настойчиво тыкал в разницу в нашем происхождении, превращая её в достоинство.
И соблазнял теперь исключительно тех, кто хоть немного сближался с ней. Чтобы потом они обязательно лезли к ней со своими страданиями. Эва-Каталина не терпела подобных «глупостей» и быстро растеряла всех «подруг». Хотя я – в глубине души – надеялся, что она просто ревновала…
– Вильтерей, – искажение моей фамилии вошло в её привычку, но я уже даже не реагировал. – Какой завесы ты опять взялся за свое? Мирала переводится